Мальчик А - [25]

Ой, бля.

— Ой, бля, — говорит Стив-механик, обнаруживший по возвращении, как Джек с совершенно маньячным видом барабанит пальцами по столу.

— Ой, бля, — говорит Крис при виде огромных зрачков и блаженной улыбки Джека. — А мы уже было подумали, что нам впарили пустышку. Но нет. Похоже, вставляет. Да, Плут?

— Блин, — говорит Мишель. — Мне бы следовало догадаться. Ты же под кайфом, совсем закосел. Сам не знаешь, чего несешь. — Она уходит, оставив у них на столе свой джин-тоник. Уходит, не оглянувшись.

— Ой, бля, — говорит Джек.

— Да ладно, забей, — говорит ему Крис. — Хочет идти, пусть идет. Тем более, ты сейчас явно не в том состоянии, чтобы пытаться ее как-то переубедить.

— А что случилось? — спрашивает Стив-механик. — Решил не выблевывать таблеточку?

— Мне казалось, что я все вытошнил. А теперь я все испортил.

Но у него нет ощущения, что он все испортил. Зато есть ощущение, что ничего страшного не случилось. Мишель еще подойдет к нему, наверняка. Просто конкретно сейчас она этого не понимает. И каждый раз, когда Джек совершает какое-то движение, по его телу по-прежнему проходят разряды радости. На самом деле он даже не двигается. Это музыка заставляет его шевелиться.

— Да здесь полно цыпочек, Плут, — говорит ему Крис. — Пойдем танцевать. Мне вроде как вставило, теперь можно и поплясать.

Джек послушно спускается на танцпол следом за Крисом и Стивом-механиком. Крис находит кусочек пустого пространства в тени колонны и сразу же начинает танцевать: извиваясь всем телом на испанский манер и совершенно не в такт и не в лад громыхающему хаузу. Он улыбается, ему хорошо. Он оборачивается и разглядывает девчонок, танцующих у него за спиной.

Стив-механик танцует вполне умело, его движения предельно сдержаны и попадают в ритм. Который все нарастает и нарастает. Стив-механик стоит на месте, как будто приклеенный к полу, и лишь иногда делает скользящий шаг в сторону. Джек наблюдает за ним. Неуклюже пытается копировать его ограниченные движения, сводя их до минимума.

Мишель не вернулась к компании, с которой она танцевала раньше. Джек вдруг понимает, что это неважно на самом деле. Он себя чувствует королем, владыкой мира. Танцевать — это просто. Наверное, он прирожденный танцор. Да, он сейчас улетел, но тут уже ничего не поделаешь, правда? Боль прошла, ее больше нет. Ему ничто и никто не угрожает. Поскольку вряд ли что-то подобное повторится, сейчас надо расслабиться и получать удовольствие. У него еще будет время поговорить с Мишель, и все уладится. Непременно уладится. У него впереди — Целая жизнь. Теперь — да. Стив-мехаиик легонько стучит его по спине и приобнимает за плечи. И Джек уверен, что это мгновение останется с ним навсегда. Оно никогда не поблекнет. Все удивительно и прекрасно. Нет ничего невозможного. И теперь все будет хорошо.

Но тот рыжий парень, который из сортира, делает Джеку какие-то знаки. Пробирается к нему сквозь толпу, машет руками, и Джек вдруг смущается и теряет уверенность в себе — как раз тогда, когда он подумал, что может танцевать. Когда он весь захвачен этими новыми впечатлениями. Джеку кажется, что этот рыжий смеется над ним. Издевается. Он пытается копировать движения рыжего — так он чувствует себя более защищенным. Рыжему это, похоже, нравится. Его глаза горят, движения становятся все более стилизованными и утрированными: он похож на бесноватого орангутанга, демонстрирующего приемы кунфу. Джек продолжает его копировать, и ему это нравится, действительно нравится, и он понимает, что рыжий совсем не смеялся над ним. Просто хотел вместе потанцевать. Парень настроен вполне дружелюбно, и Джек буквально физически ощущает это дружеское радушие. Точно так же, как он ощущает свет стробоскопа у себя на волосах.

Он и сам не заметил, как прошло время. Два часа восхитительной эйфории. Джек и не помнил, когда он в последний раз так веселился. Жизнерадостный и счастливый в счастливом мире, населенном танцующими незнакомцами, которые уже не были ему чужими. Вместе с друзьями, Крисом и Стивом-механиком, с этим рыжим, и девушкой в блескучем платье, и еще одной девушкой с синими прядями в волосах и в рубашке, сшитой как будто из рыбьей чешуи. Есть еще и другие, которые не совсем чтобы друзья, но знакомые — точно, потому что танцуют рядом.

Когда музыка наконец умолкает, они все кричат и хлопают в ладоши, и силой своей коллективной воли заставляют ди-джея сыграть еще две композиции. По общему мнению, эти две песни были лучшими за весь вечер. Джек радостно соглашается с рыжим, когда тот говорит, что сегодня здесь было «вообще офигенно».

— Слушай, приятель, — говорит рыжий, щурясь на свет, который внезапно включился по всему пространству. — Я знаю ребят, которые все это организовывают, и тут намечается большая гулянка, уже после всего. Вроде как для своих. Не хочешь сходить?

— Только я тут с друзьями, — говорит Джек и показывает большим пальцем себе за спину, на Криса и Стива-механика.

— Так бери и друзей, бери всех. Билеты я тебе дам. А ты их раздай кому хочешь.

Из заднего кармана своих мешковатых штанов он достает толстую пачку билетов, словно гангстер из фильма — деньга. Отсчитывает и дает Джеку шесть штук.