Мальчик А - [10]

Его по-прежнему поражает и даже немного пугает это ослепительное разноцветие, но мир за окном уже начинает напоминать настоящую жизнь. Джек уже узнает некоторые маршруты. Очень помогают дорожные знаки. Раньше он занимался их изготовлением.

Теперь Крис слушает радио. Как раз началась «Угадай, какой год», когда крутят песни, и надо позвонить на передачу во время эфира, и сказать, какого они года, и если ты угадаешь все правильно, тебе дадут приз. Крис любит отгадывать. И у него хорошо получается: в среднем, две песни из трех. Он говорит, что все просто: он ориентируется по событиям из собственной жизни. Главное — вспомнить, какие песни были у всех на слуху в тот момент. Правильное ощущение времени — вот в чем фишка. Сопричастность с эпохой, выражаясь высоким слогом. У Джека так не получится: для него все последние годы слились в один долгий год, растянувшийся в бесконечность. Радио скрашивало монотонные дни, но не размечало их каждый в отдельности.

Он думал о Мишель. О том, что сказал Крис: что она страшная женщина. Пожирателышца мужчин. Может быть, так оно и есть. Крис любит посплетничать, показать свою осведомленность. Но он не злой парень. В нем нет ни капельки черной злобы. Джеку, в общем-то, и не нужна целка-весталка. Даже наоборот. И его совершенно не напрягает, что у Мишель были другие мужчины. Она ему нравится, очень нравится. Но он уже понял, что вряд ли стоит на что-то надеяться. Хотя бы уже потому, что зачем ей какой-то зажатый девственник, который вообще ничего не умеет? Что она будет с ним делать?

— Кстати, о тюрьмах. Глянь, может, узнаешь. — Крис дает Джеку газету. — Это тот парень, ну, который ребенок-убийца. Тут его фотография. То есть, не настоящая фотография, а фоторобот.

Слова — как удар кулаком под дых. Чудовищность происходящего обрушивается на Джека. Его как будто втянуло в черную дыру. В неодолимое гравитационное поле, которое уже не отпустит, пока не опустошит его целиком. Слова застревают в горле; пересохшие губы пытаются вылепить что-то похожее на извинения. Беззвучно Джек просит прощения у Криса: за то, что приходится ему врать.

Он берет газету. Крис насвистывает какой-то мотивчик. Кто его знает, что у него на уме. Может быть, он собирается отвезти Джека в центр и бросить на растерзание толпе. В ушах у Джека звенит: что-то вроде сигнала аварийного отключения всех систем. Нельзя шевельнуть головой; шея совсем онемела. Можно лишь опустить взгляд на страницы, но глаза движутся механически, как будто это два шарика, которые проворачиваются нажатием на рычаг. Словно Джек — игрушечный солдат модели «Зоркий» с рычажком управления в пустой, без мозгов, кукольной голове.

Он читает название газеты, набранное красным шрифтом: «Новости со всего света». Потом — заголовок передовицы: «Эксклюзивное фото малолетнего убийцы». У Джека все плывет перед глазами. Он не узнает себя на фотографии. Не может сосредоточиться. Только теперь до него доходит, что он сидит, задержав дыхание. Нет, это не он. На фотографии. Первый вдох — самый глубокий. Как будто Джек вырвался из-под воды на поверхность. Совсем не похож, совсем. Еще один вдох. Это не он. Прилив бурной радости. Там, на фотографии, кто-то другой. Джек не знает его. Никогда не встречал. Он сидит, улыбается с облегчением. Совсем не похож. Хотя нет. Все-таки что-то знакомое есть.

В статье, сопровождающей фотографию, написано: «Этот снимок — сгенерированное на компьютере изображение человека, от которого лучше держаться подальше. С помощью новейших графических технологий наши ученые состарили лицо ребенка, которого все называли „самым гадким мальчишкой Британии“, чтобы наши читатели знали, как он выглядит сейчас. Может быть судьи, впавшие в старческий маразм, и мягкотелые либералы из министерства внутренних дел и считают, что он уже не представляет опасности. Но „Новости со всего света“ убеждены, что родители, которые любят своих детей, имеют право знать, кто живет рядом с ними».

Новейшие графические технологии показали свою полную несостоятельность. Может быть, эти ученые что-то и понимают, но только в продажах печатной продукции. Лицо, которое они сотворили, — это какая-то карикатура. Даже не человек, а какое-то злобное, ухмыляющееся, испорченное существо. Может быть, они работали по фотографии, сделанной предвзятым фотографом, который нарочно снимал его так, чтобы показать, какой он противный. Хотя, может быть, все дело в Джеке, в его характере. Или, может быть, тут виновато плохое питание, или дурная наследственность, или плохое влияние окружения. Он был некрасивым ребенком. С лицом, как будто расплющенным и собранным в кучку. В нем действительно что-то было от злобного гнома. Годы были к нему благосклонны, чего не скажешь о жизни в целом. Сами черты лица не изменились, изменилось лишь расстояние между ними, так что лицо обрело нормальные пропорции. Волосы цвета прелой соломы с возрастом посветлели и стали почти золотыми. Кривые, крупные передние зубы потерялись где-то в пути между «тогда» и «сейчас», и теперь на их месте стоят аккуратные ровные протезы. Глаза остались такими же голубыми, как два дельфина, но если раньше у левого была привычка нырять в одиночку, то теперь он плывет вровень с братом. Джек, может быть, и не красавец, но уже где-то близко. Он больше не мелкий уродец. Он, безусловно, не тот человек, фоторобот которого поместили в газете. Джек возвращает газету Крису.