Малая земля - [33]

Мельком подумав, что местные ренегаты вряд ли имеют хоть какое-то отношение собственно к белогвардейцам, Алексеев кивнул:

– Понятненько, будем знать. А как они хоть выглядят-то? Только не говори, что на лошадях ездят, это я уже понял.

Шутку сержант не поддержал, мрачно буркнув:

– Дык как немцы и выглядят, форма практически один в один. Разве что с шашками да кубанки на головах, но и на тех орел ихний с кокардой пришпилены. Наших шибко не любят, коль в плен захватят, лютуют почем зря, измываются всячески. Я потому и сказал, что не уверен, живы ли еще товарищи мои. Может, и порешили их уже, с особой жестокостью, как умеют…

– Разберемся, – сжав зубы, отрывисто ответил Степан, как и любой другой нормальный боевой офицер, ненавидящий предателей всех мастей. Это пришедшего на твою землю извне врага можно уважать и даже прощать (после победы и безоговорочной капитуляции, понятно). Поскольку он, как ни крути, здесь чужой. С предателями же такое не проходит – только смерть, без суда и следствия, как говорится. Никакого смысла прощать их нет – единожды предавший предаст снова.

– Сумеем – вытащим твоих парней, нет – так отомстим. Нам все одно к поселку идти, осмотримся и на месте примем решение.

– На аэродром нацелились? – понимающе кивнул Карасев, облизывая ложку, которой перед тем до блеска выскоблил консервную банку. С сожалением поставив опустевшую жестянку на землю, спрятал столовый прибор за голенище сапога.

– Ну, а куда ж еще? – не стал скрывать морпех. – Больно уж много крови нам на плацдарме эти самолеты портят, нужно окоротить сволочей, пока возможность имеется. Глядишь, и полегче станет – пока фрицы новую взлетную площадку организуют, не один день пройдет.

– А потом?

– А потом домой двинем, коль живы останемся, – пожал плечами старлей, мысленно помянув новоприобретенного товарища хоть и тихим, но достаточно злым словом: блин, ну кто ж о подобном заранее-то спрашивает?! Плохая ведь примета…

Прохоров, судя по быстрому взгляду, придерживался такого же мнения, однако завидев незаметно показанный командиром кулак, стушевался, старательно делая вид, что всецело занят своей радиостанцией.

– Тарщ старший лейтенант, разрешите вопрос? Мы после выброски должны были с морскими пехотинцами, что в Южной Озерейке с кораблей высаживались, соединиться и дальше совместно фрица бить. Вот только ни одного бойца так и не встретили. Не знаете, отчего так? Куда они все запропали-то? Или отменили ту высадку, а нам не сообщили? Связи-то уж вторые сутки не имеется. Вот вы сказали, что с Мысхако сюда прибыли, а ведь там отвлекающий маневр проводился, чтобы фрица обмануть, внимание отвлечь.

Старлей тяжело вздохнул. Карасев, так уж выходит, далеко не первый, кто ему подобный вопрос задает. Неужели снова придется озвучивать набившую оскомину историю про «поменявшиеся местами» основной и вспомогательный десанты?! Блин, ну надоело же! Хотя теперь у него, по крайней мере, имеется практически железное доказательство собственной «правоты» – та самая радиограмма с Большой земли, принятая при помощи трофейной радиостанции.

Не пришлось, как выяснилось.

Внезапно вернувшиеся разведчики несколько секунд оторопело разглядывали неожиданное прибавление их небольшого отряда, затем Ивченко, убедившись, что опасности нет, и привычным жестом забросив за плечо снайперку, спросил:

– Тарщ командир, а это кто такой?

– Тот, кого вы благополучно проворонили, хоть он особо и не скрывался, – хмыкнул морпех. – Ладно, не хмурься, морщины появятся – девчонки любить не станут. Да и не в охранении вы были, а в разведке. Докладывай, как пробежались?

– Да нормально сходили, место хорошее подыскали, укромное, до темноты нормально отсидимся. И за поселком наблюдать удобно. Но самое главное… – Снайпер подозрительно зыркнул на Карасева. Тот в долгу не остался, ответив столь же холодно-подозрительным взглядом.

– Говори, – поморщился Степан. – От товарища сержанта никаких секретов нет. Если еще не поняли, он из того самого воздушного десанта, следы которого мы ищем. И еще троих бойцов немцы в плен захватили, в поселок увели.

– Виноват, – стушевался ефрейтор, быстро переглянувшись с Мелевичем. Бывший танкист лишь молча пожал плечами, «мол, делай, как командир говорит». – Одним словом, имеется тут аэродром, про который вы говорили, точно имеется! Не в самом поселке, понятно, примерно на километр-полтора севернее. С той позиции, что мы подобрали, его не рассмотреть, нужно будет поближе подойти. Только не засветло, вокруг немцев с румынами полно, а вот с темнотой можно будет и попробовать. Румын, кстати, тут, похоже, больше.

– Я покажу, – внезапно подал голос Карасев. – Мы тут все окрестности на брюхе исползали… ну, почти все. Есть там местечко, чтобы безопасно подобраться, даже несколько. Ежели в сумерках выйдем, то перед рассветом в аккурат на месте будем.

– Добро, – не стал медлить старший лейтенант. – Уходим. Сержант Карасев с этого момента в составе разведгруппы. На первое время прикрепляется в качестве боевого охранения к главстаршине Прохорову, а там посмотрим. Рацию беречь пуще зеницы ока и до самой последней крайности. Вопросы?