Малатаверн - [10]
– Так что там у вас за сюрприз? Мне ведь к шести на работу, нужно хоть немного поспать.
– Погоди еще немного, сейчас мои старики улягутся, и нам никто не будет мешать.
Они допили бутылку, и Серж вышел, объяснив, что непременно хочет угостить их бургундским.
– Мы же будем в стельку пьяны, – заметил Робер. Кристоф пожал плечами:
– Чтобы меня как следует накачать, придется нанести по запасам папаши Дюпюи настоящий удар!
Они вновь принялись за вино, а когда смолкла музыка, Серж вышел. Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что родители улеглись спать. Тут он зачем-то увел Кристофа в первый подвал, а Робер остался в закутке.
Он ждал, уставившись на паровой котел, потом поднялся и подошел к тому месту, где трубы шли наверх. Он пощупал стыки, покрутил рукоятки, затем вернулся на прежнее место и открыл дверцу топки. А потом снова уселся на свой ящик, прислонившись спиной к цементной стене. Голова у него отяжелела, по телу разливалось приятное тепло. Робера одолела зевота.
Наконец дверь отворилась, и появился Кристоф, а вслед за ним и Серж. Робер оглядел их с головы до ног, потом, давясь от смеха, простонал:
– До чего же у вас дурацкий вид!
Поверх одежды они натянули мешки с прорезями для рук и головы, на лицах были маски, а на головах – береты, надвинутые по самые брови. Наряд довершали кожаные перчатки.
Услыхав слова Робера, приятели застыли на месте. Переглянулись. Затем, шагнув поближе к свету, Кристоф стянул вниз косынку, закрывавшую лицо, и сорвал с головы берет. Глаза его метали молнии. На его красных толстых щеках проступили белые пятна, постепенно наливавшиеся кровью. Он откинул рукой пышную черную шевелюру и жестко проговорил:
– Ты все веселишься! Может, мы и вправду смешно выглядим в этом наряде, но плевать! Пусть будет смешно! Главное, чтобы старуха не смогла нас описать.
Серж тоже снял косынку, берет, а потом и мешок и положил все на стул. Кивнув головой в сторону Робера, он процедил сквозь зубы:
– Чего ты от него ждал? Ты можешь встать на уши и подготовить все как следует, а этот сиволапый пень только и знает, что посмеивается, как недоделанный кретин.
Робер глазом не моргнул. Он по-прежнему сидел, прислонившись к стене, и улыбался, полуприкрыв глаза.
Серж собрал вещи, сложил, завернул в мешок и отнес в первый подвал. Когда он вернулся, Робер, не вставая с места, указал пальцем на паровой котел:
– Хорошая штука, только за ней плохо ухаживают. Летом такие котлы нужно чистить, да и смазать не мешает.
Он замолчал, и никто ему не возразил. Кристоф налил еще вина, пустил стакан по кругу, и они допили бутылку. Серж по-прежнему не произносил ни слова, лишь вскакивал то и дело, метался по закутку, снова садился, подбирал кусок антрацита и швырял его в стену, о которую тот разбивался, брызгая сверкающими обломками. Они сидели довольно долго; на сей раз молчание нарушил Кристоф.
– Нужно кое-что объяснить Роберу. Мы купим мотоцикл ему первому.
Повернувшись к Роберу, он пристально на него взглянул и прибавил:
– С твоим стариком точно не будет проблем? Робер покачал головой и попытался улыбнуться, однако его загорелое лицо лишь исказила гримаса.
– Нет, – отвечал он, – его волнует только одно: лишь бы я ничего не просил.
– А он не станет допытываться, откуда ты взял деньги?
– Если он спросит, я скажу, что откладывал понемногу каждый месяц. Как хочу, так и трачу свои деньги!
– Везет же вам обоим! – вздохнул Серж.
Робер только глянул на него. Он шевельнул губами, собираясь ответить, но передумал, снова откинулся к стене, опустил голову и уставился в пол. Затем вытянул ноги и положил их одну на другую, минуту он разглядывал свои стоптанные полуботинки, пожелтевшие от засохшей глины, затем перевел взгляд на изящные кожаные сандалии, красовавшиеся на ногах Сержа, на его светлые носки, промокшие от росы, на обшлага его серых брюк, к которым пристали колючки чертополоха и лист ежевики.
Робер вполуха слушал Кристофа, толковавшего о том, что ему придется покупать мотоцикл для Сержа на свое имя, так как с родителями того ни за что не сговориться. Сам он так и будет ездить на дело на отцовском мотоцикле, на котором катается сейчас, а Сержу достанется новенькая машина.
Робера все сильнее клонило в сон. Кристоф сказал все, что хотел, и поднялся со словами:
– Ну, нам еще домой топать. Пора восвояси. Да, вот еще что. Покажи Роберу инструменты, пусть скажет, сгодятся они, чтоб открыть дверь, или нет.
Сержена некоторое время исчез и появился, неся в руках куль из куска старого грязного одеяла. Он положил узел на землю и развернул его. Там лежали короткий нож с роговой рукояткой и широким лезвием, две большие отвертки и здоровенное долото.
Робер осмотрел каждый инструмент, встал и произнес:
– Годится! А у моего отца есть, кажется, несколько ломиков. Я прихвачу один. Если дверь открыть с ходу не удастся, это будет не хуже, чем настоящая фомка.
Потирая руки, Кристоф заулыбался, затем хлопнул Робера по плечу и воскликнул:
– Не думаю, что старухина дверь долго будет сопротивляться. Мы ребята что надо!
Серж наклонился, поднял металлический брус, прикинул его на вес и заметил:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник рассказов и сказок крупнейших писателей Франции XX века в переводах молодых участников семинара переводчиков при Союзе писателей СССР, которым руководили Н. Наумов и Л. Лунгина. Составители: Татьяна Авраамовна Ворсанова и Наталья Самойловна Мавлевич. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Иткина.
Романы известного французского писателя Бернара Клавеля, человека глубоких демократических убеждений, рассказывают о жизни простых людей Франции, их мужестве, терпении и самоотверженности в борьбе с буржуазным засильем. В настоящее издание вошли романы "В чужом доме" и "Сердца живых".
Роман «Плоды зимы», русский перевод которого лежит перед читателем, завершает тетралогию Клавеля «Великое терпение». Свое произведение писатель посвятил «памяти тех матерей и отцов, чьи имена не сохранила История, ибо их незаметно убили тяжкий труд, любовь или войны». И вполне оправданно, что Жюльен Дюбуа, главный герой предыдущих частей тетралогии, отошел здесь на задний план и, по существу, превратился в фигуру эпизодическую…Гонкуровская премия 1968 года.
Роман исторической серии известного французского писателя относится к периоду Тридцатилетней войны (XVII в.), во время которой Франция захватила провинцию Франш-Конте. Роман отличается резкой антивоенной направленностью, что придает ему особую актуальность. Писатель показывает, какое разорение несет мирному краю война, какие жертвы и страдания выпадают на долю простого народа.
Романы известного французского писателя Бернара Клавеля, человека глубоких демократических убеждений, рассказывают о жизни простых людей Франции, их мужестве, терпении и самоотверженности в борьбе с буржуазным засильем. Перевод с французского Я.З. Лесюка и Ю.П. Уварова. Вступительная статья Ю.П. Уварова. Иллюстрации А.Т. Яковлева.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.