Максимальный риск - [31]

Он заговорил о том, о чем она думала все время. Несмотря на то, что они с Сарой прекрасно ладили, Джине было неловко жить у них, и она все время чувствовала, что злоупотребляет добротой своей сестры. И вместо того, чтобы помогать с новорожденным малышом и двумя другими детьми, большую часть времени Джина проводила в туалете.

Но как она могла переехать в дом Ланзо и позволить ему обеспечивать себя? Это шло вразрез со всем, во что она верила. Она гордилась тем, что после окончания школы всегда работала и содержала себя. Хотя сейчас она не могла работать. Ни один работодатель не наймет ее, когда она бегает в туалет каждые полчаса.

— Было бы хорошо пожить в доме, по крайней мере, до рождения ребенка, — тихо сказала она. — Но, как только пройдет токсикоз, я начну искать работу.

Ланзо нахмурился:

— Тебе не надо работать.

— Надо. Я не понимаю, почему ты считаешь, что не можешь стать хорошим отцом, — призналась Джина, — но я буду любить его за двоих. Если ты хочешь помогать ребенку деньгами, это твое решение. Мне никогда не были нужны твои деньги, Ланзо.

К удивлению Джины, все оказалось проще, чем она думала. Ланзо помог ей собрать вещи и отвез ее на свою виллу в тот же день, когда он появился на пороге дома ее сестры. Она не знала, что он сказал Саре и Ричарду, но, когда она спустилась вниз, держа в руках сумку с наспех собранными туалетными принадлежностями, они болтали с ним, как со старым другом.

— Дафна останется с тобой, она будет готовить и следить за домом, — объяснил Ланзо, когда экономка встретила их в дверях дома и провела в гостиную, где уже был накрыт стол с чаем, лепешками и джемом.

— Может, три лепешки — это слишком для меня, — сказала Джина, выходя из ванной чуть позже.

Ланзо угрюмо посмотрел на ее изможденное лицо:

— Так не может продолжаться. Это вредно для тебя и ребенка.

— Гинеколог заверил меня, что на ребенке это никак не отразится. Он забирает все необходимые ему вещества из того небольшого объема пищи, который мне удается удержать. Главное, чтобы ребенок был в порядке, а я справлюсь, — бодро сказала она.

— Дафна будет готовить для тебя маленькие порции, но часто, и она будет следить, чтобы ты много отдыхала, — сказал он ей на следующее утро перед отъездом в командировку. — Я лечу в Нью-Йорк, чтобы проверить, как восстанавливают здание после пожара, а потом во Флориду и в Москву. Но я буду на связи.

Она хотела сказать ему, что он не обязан звонить ей. Она приняла его нежелание участвовать в воспитании ребенка, но какая-то ее часть радовалась, что он не собирался терять с ней связи, даже просто время от времени звоня ей.

— Ты хочешь открыть ресторан во Флориде?

Ланзо бросил кейс на заднее сиденье машины и посмотрел на Джину, стоящую на ступеньках его дома.

— Нет, я участвую в гонках катеров в Майами.

Джина прикусила губу. Совсем недавно сын известного английского мультимиллионера погиб, когда его катер перевернулся во время гонок. Эта история попала в заголовки газет, и Джина испугалась, прочитав ее. Глупо было надеяться, что Ланзо останется здесь с ней, в своем красивом доме с видом на залив, и будет ждать рождения ребенка. Он, скорее всего, умрет от скуки, печально подумала Джина. Он обожал опасные виды спорта и совершенно не интересовался ребенком.

Она сдержала слова «Будь осторожен!» и холодно проговорила:

— Желаю повеселиться.

Ланзо кивнул и сел в машину. Ему неожиданно захотелось отправить в Нью-Йорк кого-то из своих сотрудников, но он напомнил себе, что Джина будет в полном порядке с Дафной. На этой вилле, как и во всех остальных его домах, стояла самая современная пожарная сигнализация и система тушения. С ней ничего не случится. Но она выглядела такой несчастной, когда махала ему рукой, что он вспомнил, как десять лет назад подвез ее домой и сообщил, что возвращается в Италию.

Он помнил ее шок и блеск слез в глазах, которые она попыталась от него скрыть. Конечно, он знал, что она влюблена в него. И только поэтому решил уехать из Пула, не желая причинять ей боль. Только когда он в последний раз поцеловал ее и почувствовал, как она дрожит, он понял, что разбил ей сердце. Но она была так молода и только начинала жить и вскоре забудет его, убеждал он себя, уезжая прочь.

И она забыла: построила успешную карьеру, вышла замуж… Его челюсть напряглась, когда он подумал о шраме на ее щеке, оставленном мужем-алкоголиком. Джина обладала внутренней и внешней красотой, и она заслуживала лучшей жизни, чем давал ей Саймон. Но вместо этого она забеременела от Ланзо, а он сказал, что не может оказать ей никакой моральной поддержки. Он дал ей дом и деньги, чтобы успокоить собственную совесть, и собирался уехать, оставляя ее наедине со своей беременностью.

Джина посмотрела, как машина Ланзо скрылась из вида, и медленно вошла в дом, отчаянно борясь с подступающими слезами. После его реакции на ее новости о беременности она за час собралась и уехала из его виллы в Позитано, думая, что больше никогда не увидит его. И она до сих пор оправлялась от шока, когда увидела его вчера в Пуле. Он снова ворвался в ее жизнь, как торнадо, и прежде чем она смогла прийти в себя, согласилась переехать в его дом.