Максимальная справедливость - [53]

— К-как — с разорванным бочонком? — опешил Макс. — Зараза, всё-таки взорвался кондёр! Ты хоть руки-то вымыл после того, как выкинул её? Балда, там же токсичный электролит!

— Вымыл, — испугался Дима. — Два раза мыл антисептиком, эта штука плохо отмывалась.

— Иди и вымой ещё три раза! — приказал ему Макс.

— О Господи! — не на шутку разволновался его напарник и тут же убежал к умывальнику.

Макс с облегчением выдохнул, после чего плюхнулся обратно на свой стул. Достал из верхнего ящика уже начатую пол-литровую бутылку дешёвого бренди, налил немного в кружку и выпил. При этом мысленно поразился своей находчивости, как это он ловко обманул салагу и вышвырнул его на пять минут из кабинета.

Теперь можно было начать работать.

Глава 14

Он молча стоял возле большого панорамного окна и смотрел на то, как по осенней Волге бегают мелкие белые барашки волн. Здесь, в заброшенных кварталах Старой Самары в это время года было не в пример куда теплее, чем в Новой, которая была дальше от реки километров на двадцать. Вода в реке ещё не остыла, в отличие от воздуха, но из-за постоянного ветра всё равно было холодно. Ветер был сырой, он пробирал до самых костей, как тепло ни одевайся. Поможет, разве что, космический скафандр, но он, увы, оставил свой дома.

Сразу было видно, что это — мужчина высокой породы. Высокий, статный, всегда с идеально уложенными густыми тёмно-русыми волосами с благородной проседью. Голубые глаза смотрят пристально, но тепло и доверительно, хотя в полутьме заметно, что радужка слегка светится — явно имплантаты. Одет с иголочки, классический костюм сшит на заказ из настоящей, дорогостоящей ткани, а не повсеместной синтетики. Поверх костюма длинный бежевый плащ, на ногах блестят свежим лаком классические туфли из натуральной кожи, а в руках под цвет плаща фетровая шляпа известного бренда, стоящая раз в десять больше, чем получает средний горожанин Новой Самары.

Собственно, мужчина не был из этого города. Любой новосамарец сразу бы заметил, что от него за версту несёт некоей инаковостью. То ли по его одежде это было заметно, то ли по излишне галантному поведению, то ли по манере говорить. В отличие от большинства проживающих на территории бывшей России, даже среди крупных бизнесменов, в его речи отсутствуют требовательные, порой откровенно быдловатые нотки. Да и на русском он говорил идеально, без акцента, хотя его телохранитель знал, что он может не менее хорошо изъясняться и на английском, и на китайском, и на эсперанто. Он по большей части говорил спокойно, а когда ему было что либо нужно, то он либо просто это брал силой, но чаще предпочитал работать чужими руками. В основном, сделки на его условиях, но и без грязного шантажа порой не обходилось. Хотя, он всё же старался действовать в определённых рамках, избегая ненужных жертв — его профессия обязывает.

Можно было бы с уверенностью сказать, что он — представитель исчезающей профессии главаря преступной группировки, в простонародье — мафии. Но нет. Те, с кем ему приходилось тесно общаться по разного рода делам, знали, что он из правительства, какой-то важный чиновник из Министерства Внутренних Дел. Но ни имени, ни чина, ни вообще любых контактных данных никто не знал, даже его телохранитель, по совместительству ещё и личный секретарь. Собственный ГИН он просто обязан был иметь, ведь у него же есть ДНК, но терминалами тот никогда не пользовался, ничего не подписывал и нигде не регистрировался — всё это выполнял его телохранитель. Видеокамеры и системы распознавания его тоже не узнают, его нет в базах, а все оставленные им данные таинственным образом вскоре пропадают. Единственное что — благодаря датчикам веса можно было узнать, какая у него масса. Всегда ровно восемьдесят килограмм.

Настоящий человек-загадка, неизвестная переменная. Собственно, у него на груди и была закреплена пластиковая карточка, самая обычная, без электроники, на которой и был нарисован большой чёрный крестик.

А вот охранник у него был куда более заметный. Двухметровый шкаф с бритой головой, квадратным подбородком, выступающими надбровными дугами скандинавского типа и глубоко посаженными крохотными глазами. Чёрный свитер, налезший бы и на быка, туго обтягивал его мускулистый торс, а коричневая кожаная куртка, больше похожая на парус от яхты, топорщилась по бокам от плохо спрятанной пары боевых пистолетов.

Он производил впечатление тупой силы, беспрекословно выполняющей абсолютно любые команды его хозяина. Его обычный взгляд пугал даже храбрецов, а трусливых и вовсе доводил до икоты. Подумать страшно, что будет, если его разозлить.

Позади них скрипнула дверь, и в большое пустое офисное помещение вошла группа людей. Они все были разные — высокие, низкие, полные, худые, ботаники, качки, металлисты, панки… Всех их объединяли две вещи. Первая просто бросалась в глаза — у каждого либо на груди, либо на рукавах или на головных уборах был изображён один и тот же рисунок. То ли взрыв, то ли вывернутые корни дерева, то ли действительно спрут, только почему-то вниз головой.

Группа людей уверенно подошла к ним и почтительно остановилась в пяти метрах, натолкнувшись на предупредительный взгляд телохранителя. Всю уверенность тут же сдуло гулявшим в помещении сквозняком.