Маки «Красной пустыни» - [2]

Вода здесь – редкость, она – напоминание о холодных дождях со снегом, сорвавшихся с гор в начале декабря и вызвавших целое половодье. Кузьмичев уже несколько раз предупреждал комбата об оползнях и каменных наносах на старом колонном пути вблизи горных склонов. Непривычные к влаге, суглинки горных пустынь легко размываются даже слабыми ручейками, и потому ливни здесь вызывают целые катастрофы. Не оттого ли так безлюден этот край?

Облетая каменные нагромождения, где могла укрыться засада, Кузьмичев увидел, как из-за отрога на плато быстро выдвигается отряд разграждения. Под прикрытием боевого вертолета саперы действовали смело и быстро. Пока подойдут БМП и танки, очередное препятствие будет убрано с пути. Батальон пока не имел вынужденных остановок, Кузьмичев чувствовал: там, на земле, в их экипаж поверили, внимательны к каждому сигналу, и этим он дорожил больше всего. Что бы там ни точило его душу, он не позволял себе и на миг ослабить внимание.

«Противник» пока ничем не обнаруживал своего присутствия. Хотя Кузьмичев и подумывал, что руководитель учений предупредил о вероятной встрече с «противником» в расчете усилить напряженность марша и подтянуть людей, но тем не менее всё время усиливал внимание…

Дальние цепи гор тонули в холодно-сизых зимних тучах. Там, за большим хребтом, теперь зима – с ночным инеем, с утренним хрустом ледка под ногой – ведь туда добегают холодные ветры с родного севера через громадные пространства открытых степей и пустынь. Здесь, на высокогорье, тоже зима, а ниже – то ли затянувшаяся осень, то ли весна. В долинах зима здесь случается не каждый год. Но всё равно воздух сегодня пах хвоёй, как пахнет он в предновогодье во всех краях, куда заносила Кузьмичева судьба…

– Командир, это что – ров или овраг? – резко прозвучал в наушниках голос летчика-оператора. Кузьмичев и сам успел заметить длинную рваную трещину, пересекающую колонный путь, прижал машину к земле, стараясь получше рассмотреть новое препятствие. Несомненно, перед ним был след потока, но весьма похоже, что воду сюда специально направили из ложбины на террасе плато. И различимые только для опытного глаза, пятна потревоженного суглинка перед промоиной подозрительно походили на минное поле. Кузьмичев тотчас сообщил комбату свои наблюдения. Тот приказал осмотреть гряду, пересекающую плато далеко впереди. Вертолет уже набирал высоту, но смутная тревога заставила Кузьмичева сделать лишний круг.

Не будь этого рва на колонном пути, устроенного явно при участии человеческих рук, он не обратил бы внимания на извилистый гребешок у дальнего края террасы, с которой сбегала вода. По прошлым полетам над этим межгорным пространством он вдруг вспомнил, что впадина за ним обманчива: это лишь издали кажется, будто она просматривается насквозь. Конечно, сомнительно, чтобы «противник» устроил засаду на этом плато, когда множество горных теснин создают гораздо лучшие условия для внезапного нападения. И всё же разведчик не должен оставлять за собой никаких сомнений – это древнее правило войны летчикам хорошо известно. Кузьмичев решительно довернул машину…

Вертолет шел на высоте менее ста метров, и, ещё не долетев до змеистого гребня у окончания террасы, Кузьмичев от неожиданности заложил головокружительный вираж. Прямо за гребнем располагались артиллерийские и минометные позиции, а в распадке, развернутые в боевой порядок, фронтом в сторону колонного пути стояли подразделения «противника». Снова подтверждалась старая истина: всего опаснее там, где не ждешь. Вот и Кузьмичев едва не проглядел её. И если подразделения батальона втянулись на плато и задержались перед препятствием, неожиданный удар во фланг грозил большой неприятностью.

А всё-таки он не проглядел!…

На вызов Кузьмичева комбат не ответил – он только что говорил с экипажем вертолета и не ждал сейчас новых сообщений. Головная рота уже появилась на открытом пространстве горной впадины, и надо было любым путем немедленно предупредить своих об опасности. При завязке боя каждая потерянная минута грозит бедой. Пока батальон нависает над флангом засады, он может, развернув головные роты, смести её одним ударом. Всё переменится через несколько минут, когда быстро движущиеся подразделения окажутся перед фронтом «противника», готового к бою…

– Сигнал ракетами! – приказал Кузьмичев летчику-оператору.

– Приготовиться к атаке!…

Красные трассы прожгли воздух горной впадины и наполнили его тревогой. С крутого разворота вертолет вышел на боевой курс… Потом, летя сквозь свирепый огонь, хлынувший с земли навстречу, Кузьмичев краем глаза видел, как вдалеке веером расходились в боевой порядок боевые машины пехоты, как из глубины походной колонны стремительно выдвигались танки, и он понял, что сигнал его принят вовремя. «Противник» больше не таился…

Позже Кузьмичев отметил, что бой длился пять с половиной минут. На учениях, конечно, не бывает побежденных. Но вертолетчикам, наблюдавшим бой с высоты и оберегавшим своих от новых возможных сюрпризов, было хорошо видно, к чему приводит удар с ходу по флангу «противника», который пытался перестроить боевой порядок, но к концу атаки лишь привел свои ряды в полное расстройство. Готовя внезапное нападение, командир засады, видно, сам не предусмотрел неожиданный поворот событий, а за это в бою расплачиваются жестоко…