Махно. Полковая казна - [48]

Не буду подробно описывать будни каторжанина, скажу только, что человек ко всему привыкает, и я привык и дотянул бы свои семь лет, если бы не началась война.

В конце весны сорок второго года, среди каторжан пошли разговоры о том, что свой срок, можно не отбывать, а пойти на фронт, и там кровью искупить свою вину, честно воюя за свою Родину.

Много пересудов было на эту тему. Политические, как и блатные, разделились на два лагеря. На тех, кто хоть сейчас готов был идти в бой и на тех, кому это было либо «за падло», либо неприемлемо из-за ненависти к существующему строю. Уже тогда было понятно, что добром это противостояние не кончиться.

Мне было двадцать лет. Да, я был зол на Советскую власть, но злость эта, концентрировалась, почему-то, на конкретной личности, а именно на этом хитром и алчном НКВДшнике, по фамилии Рудь.

По сути своей, я не был антисоветчиком и кулацким выкормышем. Да, я видел перегибы и несправедливость. Но время все лечит. И к тому же я был комсомольцем.

В сорок втором, еще до того, как вышел указ Сталина, о штрафных подразделениях, я не задумываясь, записался добровольцем в штрафную роту 42-й армии Ленинградского фронта. Это было, если можно так выразиться, экспериментальное штрафное подразделение. Необходимость создания его была вызвана тяжелым положением, сложившимся в тот период, на позициях сорок второй армии.

Добровольцами нас записалось двести пятьдесят человек, но сто сидельцев не прошли по разным причинам. Кто по здоровью, кто по возрасту, а кто и по статье, по которой отбывал срок.

– Пожалуй, на сегодня закончим. Я немного устал, да и тебе, Никита, еще добираться домой, – посетовал Махно.

Я не возражал.

Пермь. 1982 год. Сочи, Крым,

«… море, пальмы, девушки и прочее, прочее…»

Глава 1

К сентябрю моральные и физические силы, хоть и молодого организма, начали давать сбой. Я выпросил у руководства завода отпуск, и мы с Игорехой и Олегом, рванули на юга. Первоначально поехали одни, а через пару дней должны были подъехать Маринка и Ленка Каменева с подругой Ларисой.

Приехали в Сочи, разместились в Дагомысе. Сняли три шикарных номера в «Интуристе» с видом на море, правда, заплатили немерено.

Прелести сочинского гостеприимства не заставили себя долго ждать и уже через пятнадцать минут, в один из наших номеров впорхнула стайка «ночных бабочек», предлагая незабываемые удовольствия за небольшую благодарность в виде определенного количества зеленых билетов казначейства США.

А почему бы и нет. Мы молоды. Девчонки симпатичны. А деньги, как сказал в известном фильме главный герой: «Деньги ляжку жгут». «Официальный прием» был не теплым и дружеским, а горячим и любвеобильным. Но не став растрачивать все силы разом, мы под вечер отправили «мотыльков» охмурять других гостей курорта. Сами же заказали столик в ресторане, где была шикарная развлекательная программа, в том числе с участием Киевского варьете. Как гласил рекламный буклет и народная молва, танцовщицы были высшего разряда. Я потом узнал, что их поклонники, дарили им кольца с бриллиантами в несколько карат, и колье, достойные английской принцессы Дианы.

Но для начала мы решили искупаться в море. Это был неописуемый восторг. На море был полнейший штиль. Вода имела все лазурно-бирюзовые цвета перламутровых оттенков, какие даже редко встречались на шедеврах гениального Айвазовского. Наплававшись до полного изнеможения, я вышел на берег, и рухнул на знаменитую сочинскую пляжную гальку. Перевернувшись на спину, я закрыл глаза, и предоставил жаркому южному солнцу, ласкать себя.

Мое блаженство продолжалось не долго. Вскоре я услышал над собой знакомый голос,

– Или мне это не кажется, или у меня действительно таки шикарное зрение. Вы только посмотрите, как тесен мир, и куда бы не ступила праведная нога иудея, ей нужно быть очень аккуратной, что бы не затронуть, какого-то достопочтенного поца, – конечно же, это мог быть только Сеня, бармен из кафе «Мечта».

Мы дружески обнялись. Оказывается, Сеня с женой и друзьями уже две недели жарятся на пляжах Сочи, и завтра собираются на неделю съездить в Грузию и посетить Сухуми, Гагры и Батуми. Сегодня они делают «прощальную гастроль» в ресторане «Интуриста». Мы сказали, что и мы собираемся провести там остаток дня и ночи. На том и расстались, договорившись, встретится прямо в ресторане.

Вечером, мы не стали торопиться в ресторан, к тому же программа начиналась в двадцать два, а изюминка программы, варьете, только к полуночи, поэтому мы решили немного прогуляться по вечернему Дагомысу.

О, этот пьянящий южный воздух, наполненный неуловимыми ароматами и стрекотанием цикад, сводил с ума любого, кто хоть раз вдыхал его. Сумасшествие этого аромата не проходило с годами, а вызывало постоянные рецидивы ностальгии блаженства. А ночное, южное небо с бриллиантовыми россыпями звезд, как черные, с искорками очи прелестной гречанки. «Небо в алмазах», как говаривал классик. Шум ночного прибоя и шорох гальки на пляже, были похожи на симфонию, с вздохами и томными выдохами, как будто исходили от живых существ, слившихся в экстазе нежных объятий. Наслаждаться всем этим можно было до бесконечности.