Маханакхон - [21]

– Ничего, батюшка, – сказал Огневский, – рано вешать нос. Тайское правительство ведет расследование, дочку премьера им во что бы то ни стало надо найти. Я тоже участвую, и это кое-чего стоит.

Священник кивнул.

– Вы часто в последние пару недель виделись? – спросил Андрей.

– Частенько. Он два-три раза в неделю приезжал ко мне из Бангкока, даже ночевал как-то.

– Приезжал, только чтобы с вами увидеться?

– Да нет, в Паттайю он стал часто наведываться… Я уж забеспокоился, не по борделям ли ходит. Оказалось, нет, какой-то там русский бар новый нашел, стал завсегдатаем. Ну и подружка у него там завелась.

– Погодите, какая подружка? А как же Рачавади?

Отец Николай пожал плечами:

– А когда это нашего мачо останавливало, прости Господи…

– Вы ее видели?

– Да, в храм приходила с Серёжкой один раз. Белоруска она, кажется. Приехала сюда автостопом из Минска. Ну, там, до Владивостока, оттуда через Китай, Вьетнам и так далее, стандартный маршрут. Из этих, в общем… Забыл, правда, как ее зовут. А вот фамилию помню, смешная такая – Борщук.

– Можете описать ее?

– Высокая, светлая, в фенечках… Веснушки на носу.

– А бар как называется, помните?

– Ага, Vagabond. [«Бродяга». – англ.] Там сейчас много хиппи и стопщиков наших ошивается. Странное место для такого, как Серёжка, ну да его не поймешь.

Больше ничего важного узнать не удалось, кроме одного: оказывается, последний месяц Сергей Шестов был одержим новой идеей. Пока в мире все больше людей перебирались в home office – рабочее место, устроенное дома, – поэт выдумал его противоположность – office home, когда, наоборот, вся жизнь переносится на рабочее место. В офисе своей компании, занимавшей верхний этаж в бангкокском небоскребе, он устроил жилые комнаты для себя и ключевых сотрудников (тех из них, кого удалось уговорить). Даже завел там настоящую русскую баню – большую редкость в Индокитае.

Что ж, тем лучше – понадобится один обыск вместо двух.

Уже поднявшись, чтобы уходить, Андрей покосился на окно. За ним виднелась восточная часть двора, высокие кроны леса за забором. Постоял с минуту, щурясь, потом спросил:

– Послушайте, а ведь сейчас Пасхальная неделя?

– Ну да.

– На Пасхальной ведь можно любому подняться на колокольню и позвонить?

– Ага, – улыбнулся отец Николай, – хочешь?

Они поднялись по узкой лестнице наверх, где на фоне леса висело четыре небольших колокола.

– Давай звони, – сказал Шестов младший. – Только «Чижика-пыжика» не надо.

Огневский подумал, потом взялся за веревки. Как умел, отзвонил любимую мелодию:

Призрачно всё в этом мире бушующем,

Есть только миг, за него и держись… 2

Когда звук утих, он постоял, пристально посмотрел куда-то в сторону и стал спускаться. На лестнице неожиданно остановил отца Николая, и они стали о чем-то быстро, тихо говорить. Охранник, стоявший внизу, у подножья лестницы, даже пробасил:

– Все хорошо, Николай Николаич?

– Да, Боря, все нормально. Машина в порядке? Через сорок минут надо съездить кое-куда.

Мотоцикл Огневского рыча выехал из монастырских ворот, двинулся по сельской дороге вдоль края джунглей. Но, спустя полкилометра, вдруг свернул с бетона прямо в лес. Далеко проехать не удалось – заросли были густые, – но Огневский и не собирался. Он оставил железного коня под деревом и стал быстро, ловко пробираться в глубь чащи.

Андрей и не знал, что так близко от Бангкока есть настоящие джунгли…

Как писал дедушка Дарвин: «В тропическом лесу каждая мелочь бесконечно превосходит все, что видел в жизни северный человек». Исполинские стволы, по несколько метров в диаметре, поднимались из красной железистой почвы, их тяжелые листья закрывали небо. Внизу, среди колючих кустов и запутанных лиан, стояли вечные сумерки. Огневский, пригнувшись, проскальзывал через заросли, перепрыгивал рыжие колонны муравьев и черные колонны термитов, которые текли по земле, как ручьи. Пахло одновременно кислым гниением, пряными цветами и сладкими фруктами.

Когда Андрей, выросший среди тайги у ледяного моря, впервые оказался в джунглях, он испытал шок от такого буйства жизни. Но просто восхищаться было не в его натуре.

Хотелось изучить, понять, приспособиться. На одном из островов Индонезии он в итоге нашел местных охотников, взявшихся научить его быстро и бесшумно передвигаться по лесу. Андрей тогда не вылезал из зарослей несколько месяцев. А когда вернулся в бетонный мир, оказалось, что многие из навыков и чувств, развитых под темными кронами, очень даже полезны и за пределами леса.

Как всегда при движении в душном воздухе джунглей, он моментально взмок. «Лишь бы какая-нибудь зверюга не прицепилась», – думал он, вспоминая недавний опыт с вараном и буйволом.

Наконец остановился, присел за кустами у подножья огромного дерева. Это был настоящий исполин, поднимавшийся над всеми соседями. В метрах пятнадцати за ним виднелась стена монастыря.

Андрей просидел так несколько минут, пока на телефон не пришло сообщение от отца Николая: «Выехали».

Тогда он достал и проверил пистолет, снял с предохранителя. Несколько минут прошло в напряженном ожидании, а потом из кроны вниз упала синяя альпинистская веревка. По ней стала не спеша спускаться человеческая фигура.