Махагон - [72]

Опустив глаза на своё плечо, Аххим содрал припёкшуюся к ране повязку и вышел на свежий, бодрящий воздух. Осмотрев стяжки при свете вечернего дня, убедился, что рана уже затягивается. Подняв глаза на лазурное небо, он не смог сказать себе, сколько пробыл без сознания, но точно, это был уже другой день.

Напротив небольшого дома без изгороди, стояла телега. Запряжённые бычки переминались в упряжи. Из дома доносились голоса. Аххим чувствуя прожигающий голод, пошёл в сторону дома.

– Ну, кто это там был? Опять соседская ребятня, – раздался звучный молодой женский голос. Стройная фигура показалась в проёме входа, увидев вместо своего мужа незнакомца, белокурая хозяйка замерла. Не ожидая, не успела ни убежать, ни закричать. Аххим прыжком оказался рядом, взяв её за горло, поднял над землёй. Посмотрел в её впалые глаза, как будто питаясь её страхом. Приложившись губами, вцепился сладостно целуя. Несмотря на попытку сопротивляться, придавил к стене беспомощную женщину. Сдавив полную грудь, задрал платье, оголив тонкую ножку.

– А ты привёз мне гостинец? – выйдя из-за угла, спросил маленький мальчик. Оторопел, испугано смотря на незнакомца.

Увидев ребёнка, дикарь ударил хлёстко ладонью по лицу несчастной. С присущей только ему ненавистью, подавил разгорячённое желание. От несильного удара, хрупкая бедняжка отлетела в сторону, упала. Сквозь слезы закричала маленькому сынишке. – Беги! Слышишь, беги!

Не обращая внимания на вопль женщины и остолбеневшего светлокудрого ребёнка, Аххим прошёл внутрь. Увидев на столе, завёрнутую в тряпку буханку, взял. Запах только что испечённого хлеба врезался в ноздри. Отломив краюху, жадно насытился утолив голод, остальное убрал за пазуху.

Когда Аххим вышел, женщины и ребёнка уже не было. Да это и неважно. Боль от резких движений стала только сильнее. Зайдя в амбар, подошёл к своему вороному, взяв за сбрую, вывел мимо так и не пришедшего в себя селянина. Поставив ногу в стремя, поморщившись, стиснул зубы от невыносимой боли. Пришпорив мерина, отправил в галоп, не взглянув на дом, где внутри так и пряталась мать со своим сыном. Не подумал и о её муже, который начал приходить в себя. Как всегда, Аххим следовал своему чутью и не жалел ни о чём!

Дорога вела неизвестно куда. Редкие деревья, на застилающем землю зелёном поле невысокой травы, произрастали словно в нелюдимом краю. Алый горизонт заходящего солнца и мерные шаги вороного сопутствовали завывающему южному ветру. Ориентиры были не видны больше мили. Только потом, Аххим осознал, что он совсем рядом с землёй, которая была ему знакома. Послав мерина галопом, вышел на тракт. Показавшаяся цитадель встретила его шумом вечно праздных людей.

Невысокие, опустевшие дома, переполненные бордели и извечные трактиры, неизменная в своей алчности, крепость Гамора. Узкая улочка вела его в замок. Не показываясь на глаза, Аххим завёл своего вороного в загон у таверны. Распряг, отстегнув и сняв сбрую, спустил седло, подкинув охапку сена, оставил его.

Проникнуть незаметно в замок было проще простого, несмотря на то, что крепость охраняло весьма большое количество наёмников. В основном это были бывшие легионеры польстившиеся на дармовые харчи и лёгкую службу. В целом они справлялись со своей задачей, но иногда могли бы быть и повнимательней.

Идя по замку, до Аххима донеслись голоса двух стражей, увлечённых больше разговорами между собой, чем охраной покоя своего господина.

– Так ты слышал, нет? Что было когда он выполз?

– Нет, не слышал и что, как будто я многое пропустил.

– Смеха-то было…, выкинули его на все четыре стороны!

– Самого регента, Шоэля что ли? – переспросил второй.

Первый шёпотом ответил, – Ну так, он допился до чёртиков, говорят, прирезал одну из куртизанок. Так вот, господин разозлился на него. Говорят мол, это любимица его была.

Аххим, не вникая в разговор, покачал головой. Смысл говорить тише в зале, в котором эхо доносится до каждого угла.

– Туда ему и дорога! – ответил второй.

– Так это ещё не всё! Когда оклемался, говорил мол, камня на камне не останется от этой крепости.

– И что было дальше…?

– Да ничего, просто отослали по гарнизонам, с защиты крепости, пару сотен легионеров. Зато нам жалование подняли.

– Согласен, монета лишней не бывает!

– Только вот интересно, как Шоэль пойдёт против сына хозяина или кишка тонка?

– А он кто, ты знаешь?

– Луций… один из трибунов какого-то легиона, четвёртого что ли… кто их там разберёт.

– Да не говори, мне тоже как-то мало верится, что эта их обида продлится долго. Вот припомнишь мои слова, помирятся, и нам вернут то же жалование. А потом ещё одну лоретку высший прирежет… Вот увидишь… политики они такие.

Продолжая отдаляться от неинтересной болтовни, Аххим зашёл с тёмного коридора в помещение. Слабый свет от очага освещал пустые покои. Устроившись на лежаке, попытался расслабить тянущее плечо.

В покои вошёл тучный хозяин замка. Прошёл к камину, даже не заметив, что он здесь не один. Обернувшись посмотрел на лежак. Чуть не подпрыгнув, взвизгнул, увидев Аххима.

– А, а, а… чёрт тебя раздери, ты чего так пугаешь меня. Сальный господин налил себе неразбавленного вина, выпил. – Что за привычка у тебя такая, появляться не через парадный вход.