Магнетизер - [10]

Итак, милая Адельгунда, теперь ты знаешь все мои мысли и чувства, я поведала тебе обо всем, и у меня стало легко на душе. А эти строки для Иполита…

Отрывок из письма Альбана к Теобальду

…осталось. Благочестие предполагает вершение благих дел, а любое благое дело — лицемерие, пусть даже ты лицемеришь не столько ради того, чтобы обмануть других, сколько для того, чтобы потешить себя отблеском лучей, сверкающих в фальшивом золоте нимбов, коими венчают головы святых. Разве в груди твоей, мой дорогой брамин, не пробуждались порой чувства, которые тебе не удавалось увязать со всем тем, что ты в силу привычки — оставаясь в удобной колее, которую проложила утратившая за давностью лет всякий смысл бабья мораль, — склонен считать добрым и разумным? Все эти сомнения в прописных истинах матушки Гусыни[20], все наши порывы, выходящие из берегов перекрытого искусственными моральными плотинами потока, наше неодолимое желание расправить крепкие, оперившиеся крылья у себя за плечами — это и есть те дьявольские искушения, от которых предостерегают нас проповедующие аскетизм школьные учителя. Мы обязаны, точно доверчивые дети, послушно зажмуривать глаза, дабы не ослепнуть от блеска и сияния Христа, которого природа вечно ставит у нас на пути. — Ни один порыв, требующий наивысшего напряжения духовных сил, не может быть греховным: порожденный человеческой натурой и коренящийся в ней, он должен угасать лишь после того, как достигнет высшей цели нашего бытия. А может ли эта цель быть чем-то иным, кроме как наиболее полным развитием и приложением наших физических и психических возможностей? Я понимаю, мой милый брамин (не могу звать тебя иначе, зная твои жизненные принципы), что, даже если я не скажу более ни слова, в тебе все равно уже возникло желание возразить мне, ибо всей твоею жизнью и делами ты отрицаешь то сокровенное воззрение, на которое я сейчас намекнул тебе. Во всяком случае, можешь быть уверен, что я уважаю твою созерцательную жизнь и твои попытки проникнуть в тайны природы все более пристальным взором; но вместо того, чтобы порадовать тебя невозмутимым созерцанием сверкающего алмазного ключа, я дерзко хватаю его и бесстрашно открываю потайную дверь, через порог которой ты никогда не решишься переступить. — Ты вооружен для битвы, так отчего же ты медлишь, пребывая в ленивом покое? Существование — это борьба, и оно основано на борьбе. Чем ты могущественнее, тем легче дается тебе победа, а покоренный вассал еще более умножает твое могущество. Ты знаешь, любезный Теобальд, что я всегда давал пример такой борьбы в духовном смысле, дерзко утверждая, что таинственная сверхчеловеческая власть того или иного баловня природы, господство, на которое он осмеливается притязать, вселяют в него силы для еще более смелого порыва. Оружие, с помощью которого мы, наделенные высшей властью и могуществом, ведем борьбу против стоящего на более низкой ступени начала и подчиняем его себе, уже вручено нам. Но как же случилось, что такое проникновение в существующее вне нас духовное начало, такое втягивание его в свое «я» и господство над ним благодаря открытому нами средству, было названо магнетизмом? Ведь название это не просто несовершенно, а более того, будучи производным от наименования физической силы, обозначает отнюдь не то, что мы понимаем под этим. Да, именно врачом должен был быть тот человек[21], что первым поведал миру тайну, которую некая незримая церковь хранила как самую драгоценную святыню, чтобы затем выставить наименее существенное ее проявление в качестве единственной цели ее воздействия, ибо так был соткан покров, за который не могут проникнуть взоры непосвященных. Не наивно ли полагать, будто природа подарила нам чудесный талисман, позволяющий царить в мире духов, лишь затем, чтобы мы могли исцелять зубную боль, мигрень и тому подобное? Нет, безусловное господство над высшим духовным принципом жизни — вот к чему мы стремимся, все глубже постигая волшебную силу талисмана. Сжимаясь под действием его чар, покоренное духовное начало должно вливаться в нас, чтобы только нас питать своей силой! Фокус, в котором сливаются воедино все духовные начала, — это Бог! Чем больше лучей сходится в огненную пирамиду, тем ближе фокус! Как рассеиваются эти лучи — они охватывают всю органическую жизнь природы, и именно сияние духовности позволяет нам увидеть в растениях и животных наших друзей, одухотворенных той же силой. Стремление к господству — это стремление к божеству, и чем сильнее твое ощущение власти, тем большее блаженство ты испытываешь. А высший смысл блаженства — в фокусе! — Сколь ничтожна и пуста любая болтовня по поводу той изумительной силы, что дарована лишь избранным, и следовало бы понимать, что только высокие устремления, выражающие это избранничество, порождают высокую степень воздействия. Теперь ты, верно, решишь, что я вовсе отказался от физических средств воздействия, но это не так. Они нужны нам, пока мы блуждаем впотьмах, пока мы не познали до конца таинственную связь духа и тела, более того, эти вспомогательные физические средства дарованы нам как символы власти, которым покоряются неведомые вассалы. Сам не пойму, отчего столь много наговорил тебе о предмете, о котором предпочитаю молчать, ибо чувствую, что только убежденность, опирающаяся на особую душевную и духовную организацию, может придать словам значимость и вес. Просто мне хотелось возразить тебе, в ответ на упрек, будто я, уступая вспыхнувшему во мне влечению, грешу против твоих так называемых моральных устоев; но только теперь мне стало ясно, что в прошлый раз я слишком отрывочно рассказал тебе о моих отношениях в замке барона, чтобы ты мог правильно понять меня. Теперь я не пожалею времени и сил на то, чтобы подробнее описать тебе мое вступление в этот дом, и если мой дорогой благочестивый брамин соизволит хоть ненадолго последовать за мной в мои пределы, с меня будут сняты все обвинения.