Магия восьмиугольного дома - [23]

Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что музыкальная шкатулка смолкла. Но звуки продолжали слышаться, это пела мисс Эшмид. Лорри слышала слова, но не понимала их. Песня продолжалась, игла мелькала. Время от времени мисс Эшмид доставала из коробки колокольчики, только маленькие, и пришивала их к краю ленты, и их звон был частью того, что Лорри не могла разобрать.

Собственные стежки Лорри тоже, казалось, выходили быстрее и легче. И каким-то образом соответствовали нотам, которые слышала девочка. И когда она так поступала, игла мелькала почти так же стремительно, как у мисс Эшмид. Она тоже начала напевать и, хотя сама этого не замечала, подхватила тот же мотив…

– Ахх…

Лорри вздрогнула, уколов иголкой палец.

Мисс Эшмид подняла двойную бархатную ленту, и Лорри впервые ясно ее разглядела.

– Ошейник? – спросила она.

– Именно, моя дорогая, ошейник. Сабина тоже должна получить подарок на Рождество.

– Но она не захочет носить его… Кошки… – Это о кошках Лорри знала.

– Другие кошки не Сабина. Она особенная. А что касается ошейника, то она захочет его носить, когда придет время. И… уже четыре часа. Холли приготовила имбирный хлеб и китайский чай. Думаю, нам обеим пора подкрепиться.

Золотая игла исчезла, коробочка с ней отправилась в ящик. Мисс Эшмид позвонила в колокольчик и улыбнулась Лорри.

– Похоже, Лорри, ты тоже с пользой провела сегодня день. Еще один-два стежка, и твой передник готов.

Лорри удивилась, взглянув на свою работу. Да она ее почти закончила! И работа показалась ей такой легкой. Она старательно сложила ее и спрятала в нижний ящик стола.

– Мисс Эшмид, – медленно заговорила она, – вы знаете адвоката?

– За свою жизнь, Лорри, я была знакома с несколькими. А что? У тебя неприятности с законом? – Она улыбнулась, закрывая свой рабочий стол.

– Тетя Маргарет… сказала, что будут неприятности из-за автострады… что… она может пройти прямо здесь!

Мисс Эшмид больше не улыбалась. Руки ее спокойно лежали на столе.

– Да, я слышала об этом.

– Но тетя Маргарет говорит, что будет еще одно собрание, и что те, кто не сможет на него пойти, могут послать своего адвоката.

– Да, наверно, это так. Ты беспокоишься обо мне, Лорри? Да, вижу, что беспокоишься. Что ж, посмотрим и увидим. Я не беззащитна, Лорри, совсем не беззащитна.

Теперь она снова улыбалась.

– И, Лорри, если хочешь, приходи завтра на чай. И еще… – Она указала на высокий стол в темном углу комнаты. – Принеси мне, пожалуйста, бумагу, ручку и чернила, и я напишу записку твоей тете Маргарет. Мне бы хотелось, чтобы она тоже пришла.

Лорри сделала все, что просила мисс Эшмид. Она очень надеялась, что та сказала правду, что она сможет защититься от автострады. Потому что… потому что… Лорри не сможет вынести, чтобы этот дом… эта комната… все это разлетелось в клочья.

Восьмиугольный дом празднует Рождество

Ночью снова шел снег, и утром тоже, пока они были в церкви. Но днем, когда тетя Маргарет и Лорри пили чай в теплой красной комнате мисс Эшмид, вышло солнце, и сугробы засверкали тысячами искорок. Сабина сидела перед камином и мурлыкала, и Лорри показалось, что ее песня похожа на ту, что пела мисс Эшмид, когда работала над ошейником.

Она опустилась на пол рядом с котенком и смотрела в огонь, в другой мир красных и желтых деревьев, а Сабина мурлыкала, и пламя негромко потрескивало.

Тетя Маргарет и мисс Эшмид осматривали развешанные на стенах вышитые картины в рамках. Вернее, тетя Маргарет расхаживала перед ними, задавала вопросы, а мисс Эшмид отвечала из своего кресла. Горело множество свечей, солнце светило в окна, так что было хорошо видно. Лорри слышала возбуждение в голосе тети; та обошла комнату, вернулась и снова села у окна.

– … музейные редкости!

– Возможно, в этот день и в этот век. Многое забыто. Но все это было сделано ради удовольствия и с гордостью за талант. Их делали, потому что очень хотели.

– Каролинское шитье! И эта вышивка образцов… О таком можно прочесть, но редко увидеть. А эти гобелены… – Тетя Маргарет все время поворачивала голову из стороны в сторону… – какая работа! Невероятно. Никогда не видела такой полной коллекции, и ей должно быть лет триста, если не больше… и в таком отличном состоянии!

– О, ткань и нити тускнеют из-за пыли годов. Но, конечно, можно предпринимать предосторожности. У меня есть причины заботиться о них: они доставляют мне радость, а я в последнее время никуда не выхожу. Но с годами все проходит. Может, настанет время, когда никому это не будет интересно. И если никто о них не будет заботиться, лучше этим работам исчезнуть. Но сегодня еще не такой день, солнце слишком яркое, снег блестит алмазами, и не стоит об этом думать.

Она позвонила в колокольчик и кивнула Лорри.

– Моя дорогая, думаю, ты можешь помочь Холли. Милая Холли, для нее ее сковороды и миски то же самое, что для меня иголки и нитки, и у нее в наши дни так мало возможностей показать свое искусство. Думаю, она сегодня, как говорится, превзойдет себя. Гости к воскресному чаю – у нас давно не было такого удовольствия.

Лорри пошла на кухню. Она несколько раз заглядывала туда, когда во время прошлых посещений выходила в прихожую. Но почему-то стеснялась заходить без приглашения Холли. Точно так же как никогда не заходила в красную комнату, не постучав и не дождавшись ответа мисс Эшмид: «Заходите». Теперь она с откровенным любопытством осматривалась. Да ведь это та самая кухня, в которой она спряталась и смотрела, как Финеас крадет хлеб и имбирный пирог. Только на этот раз на столе не было приготовлений к пирогу.