Магия сердца - [19]

– Совершенно верно, – согласилась Сефайна. – И хотя сейчас это выглядит невозможным, вдруг все окажется лучше, чем мы опасаемся.

– Вы, бесспорно, оптимистичны, – заметил герцог.

Решив, что он посмеивается над ней, Сефайна встала.

– Пожалуй, я пойду спать.

– Прекрасно, – ответил герцог и, допив шампанское, поставил перед камином экран и погасил свечи на каминной полке.

Шторы были подняты, и в густых сумерках над вершинами деревьев уже замерцали первые звезды.

Сефайна поняла, что герцог намерен отправиться к себе вместе с ней, и подождала его у двери.

В коридоре было темно. На столике в холле стояли два подсвечника. Свеча в одном горела, герцог зажег вторую и начал подниматься по лестнице рядом с Сефайной. Когда они вошли в широкий коридор на втором этаже, Сефайна впервые заметила, что под портретами предков герцога стоят чудесные инкрустированные бюро, а сами портреты, несомненно, написаны лучшими художниками тех эпох.

Портреты следовало бы почистить, с бюро стереть густую пыль, но это не помешало Сефайне восхититься мастерством и изяществом, с которыми они были выполнены.

Герцог остановился у дверей ее спальни.

– Надеюсь, вы найдете все, что вам может понадобиться, – сказал он прежде, чем она успела пожелать ему спокойной ночи. – Я скоро приду. Наши комнаты соединены внутренней дверью. Возможно, вы ее не заметили.

Не дожидаясь ее ответа, он прошел немного дальше и скрылся в своей спальне.

Сефайна с изумлением смотрела ему вслед. Не ослышалась ли она? Но нет, он ясно сказал, что «скоро придет».

Войдя к себе, она поставила свечу на столик и взглянула на дверь, которую и правда прежде не заметила. Она находилась в углу возле окна и могла вести только в соседнюю комнату.

– Неужели… он… хочет…

Другого объяснения не было, и Сефайна, словно защищаясь, закрыла лицо руками.

Конечно, герцог сказал, что им лучше вести себя естественно, однако ей и в голову не пришло… Разве это естественно, что он будет вести себя с ней как муж, если влюблен в другую?

Сефайна была настолько невинна, что понятия не имела о физической стороне любви. Она знала лишь, что у мужчины и женщины, если они спят вместе, бывают дети, но то, что происходит между ними, должно быть, слишком интимно. Это могло быть чудесным, если бы они любили друг друга, как ее мать любила ее отца.

Но как можно допустить, чтобы мужчина, которого она впервые увидела лишь в это утро, пришел к ней в комнату? Он будет спать в ее кровати, будет прикасаться к ней, а, может быть, даже поцелует ее!

При мысли об этом Сефайна содрогнулась от отвращения.

Вновь на нее нахлынул тот же ужас, какой она испытала в часовне, когда герцог показался ей таким страшным, когда она почувствовала, что он ненавидит ее.

– Он и сейчас меня ненавидит, – сказала она вслух, – но старается держаться с достоинством, вести себя естественно, а потому хочет стать моим настоящим мужем!

В тот же миг она поняла, что при таких обстоятельствах она не сможет быть матерью его ребенка. Вдруг он родится безобразным и увечным, каким ей показался герцог?

– Это будет грех… грех перед Господом, если… он захочет иметь от меня ребенка, когда любит другую.

После разговоров подруг в пансионе она имела смутное представление о том, что даже женатые мужчины развлекаются с женщинами вроде актрис.

– А также – но в этом она уверена не была – и с женщинами одного с ними круга.

Но тогда все это ее не особенно интересовало, и чаще всего она не прислушивалась к тому, о чем шептались другие девочки.

Для нее любовь была чем-то неизъяснимо прекрасным, восторгом, который она видела в глазах своей матери, экстазом, который воспевался в поэзии, в пьесах и романах, составлявших библиотеку пансиона.

В них подчеркивалась духовная сторона любви.

Сефайне казалось, что любовь походит на чувство, которое она испытывала в церкви, когда голоса хора, точно голоса ангелов, радостно возносили хвалу Творцу. Да, на чувство, которое она испытывала, принимая святое причастие и всем сердцем устремляясь к Богу. Нет, ничего подобного не может возникнуть между ней и мужчиной, который ненавидит ее и хотел бы назвать женой другую!

Сефайна посмотрела на дверь смежной комнаты и подумала, что сейчас в нее войдет герцог. И ее охватил панический ужас.

– Надо бежать!

Она метнулась через комнату и осторожно притворила дверь в коридор. Там было темно, но на лестницу падал смутный свет из высоких не занавешенных окон холла. Она бесшумно спустилась по ступенькам и подбежала к входной двери.

К ее немалому облегчению засовы не были задвинуты, а в замке торчал ключ. Он даже не скрипнул, когда она его повернула. Сефайна открыла дверь, и в лицо ей пахнуло холодным ночным воздухом. Она стремглав понеслась по двору, по бывшим газонам, вниз к озеру. Она совсем задохнулась, когда остановилась на берегу.

В неподвижной воде отражались высыпавшие на небо звезды. Кругом царила глубокая тишина, утки давно уснули.

Сефайна устремила взгляд на широкую гладь озера, уходившую во тьму от небольшого обрыва. «Наверное, до противоположного берега очень далеко!» – подумала она и вдруг почувствовала, что вот он – путь к спасению!