Магия повседневности. Дикие таланты - [21]

Сообщалось, что он ничего о себе не рассказал за исключением того, что когда он шел по извилистой улочке, чуть поодаль от Ковентри-стрит, его ударили чем-то острым. Спустя несколько часов в больницу поступил еще один мужчина, тоже с раной на шее. С иностранным акцентом он сказал, что был ранен на извилистой улочке неподалеку от Ковентри-стрит. В больничном журнале регистрации он расписался как Пилберт, но не дал никаких сведений о нападении, которому подвергся. В тот же день, позднее, в больницу был доставлен еще один раненый. Согласно записям, он наотрез отказался рассказывать о том, что с ним произошло, лишь объяснил, что его ударили в шею чем-то острым в тот момент, когда он шел по извилистой улочке неподалеку от Ковентри-стрит.

В карманах одного из этих мужчин были обнаружены бланки тотализатора. Полиция предположила, что все они, возможно, оказались жертвами междоусобицы на скачках.

Принимая во внимание многие другие сведения, кажется вполне возможным, что эти мужчины не отказывались объяснить, каким образом они получили ранения, а попросту были не в состоянии это сделать, и что эта неспособность была настолько загадочной, что руководство больницы зафиксировало ее как отказ.

В лондонской больнице едва ли есть шанс обнаружить необычную запись, и, вероятно, ни одна лондонская газета не опубликовала бы репортаж о невидимом и кровожадном существе, затаившемся на извилистой улочке возле Ковентри-стрит. Но в номере лондонской «Дейли мейл» за 26 сентября 1923 года приводятся сведения о чем-то подобном, правда, случившемся очень далеко. Эти сведения были поданы в шутливой манере. Везде и всегда к тому, что угрожает жизни, относятся с юмором. Или с нежностью. Адреса пострадавших не опубликовали, иначе на них, вероятно, пришли бы письма от женщин, желающих выйти замуж. Суть в том, что в сентябре 1923 года Индию охватила паника, вызванная — невидимками, которые хватают людей. В этом не было ничего таинственного: никаких тварей, обитающих в заколдованных лесах и способных учуять свои жертвы из старых башен или развалин, никакого взимания таксы за проход посреди ночи. Они хватали людей среди бела дня на улицах городов. Кули в городе Лахор считали, что «мамиай» повсюду. В Лахоре началась паника, которую усиливали вопли рикшей, мнивших, будто их уже схватили.

Вероятно, «Дейли мейл» опубликовала эту историю по причине того, что она не могла не доставить удовольствия читавшим ее за завтраком лондонцам. Принято считать, что ценность кули состоит лишь в желании работать за несколько центов в день. Но с моей точки зрения, они выполняют еще одну функцию: если бы не кули с их суевериями, благодаря которым все мы испытываем чувство собственного превосходства, необходимое для того, чтобы продолжать в том же духе, миллионы таких, как мы, тотчас слегли бы и умерли от разочарования. Когда-нибудь я разработаю такую теорию эволюции в ее аристократическом понимании, которая докажет, что устрицы, львы и гиены самовоспроизводятся только ради того, чтобы испытать волнующее удовлетворение, вызванное возможностью осознать, что уж, во всяком случае, они не являются слонами, червями или людьми. Я знаю это по себе и получаю удовлетворение, размышляя о глупых, доверчивых людях, которые верят, что собака могла сказать: «Доброе утро!» и исчезнуть в прозрачном зеленоватом тумане.

Еще в 1890 году японцы тоже были кули. Позднее они проявили такие способности к совершению зверских убийств, что теперь к ним повсюду относятся с уважением. Но в 1890 году японцев рассматривали преимущественно как нацию художников. История о панике в Японии вызвала самодовольные улыбки. Возьмем отчет, опубликованный в номере «Релиджио-философикал джорнэл» за 17 мая 1890 года, который является перепечаткой из газет. Японцы считали, что иногда на улицах, а порой и в домах, на них набрасывается нечто невидимое. Они верили, что на телах людей появляются раны, причем длина каждого пореза достигает дюйма. Они считали, что во время нападения ощущается лишь незначительная боль.

Представим себе, что японец, который получил образование, вполне соответствующее нашим о нем представлениям, и у которого есть собственное мнение о том, кого можно считать кули и где те находятся, просматривая подшивки американских газет, наткнулся на сообщения о целом ряде происшествий, случившихся в Нью-Йорке зимой 1891/92 года. Его позабавила бы та атмосфера таинственности, которую нью-йоркские репортеры привнесли в свои отчеты о мужчинах, раненых на улицах Нью-Йорка. Репортеры рассказывали об «исчезающем человеке». Этот террорист «исчезал чудесным образом». Как было отмечено в номере «Нью-Йорк сан» за 14 января 1892 года, пять мужчин получили колющие удары от неизвестного преступника. Были и другие нападения. Во всем обвинили полицию, и в полицейских участках центральной части города каждый день важнейшей задачей объявлялась поимка злоумышленника.

17 января — «Забияка пойман». Полиция всеми силами пыталась его схватить, и один полицейский арестовал безобидного на вид малого по имени Дауд. Сообщалось, что его схватили как раз в тот миг, когда он наносил удар очередной жертве.