Магия лжецов - [62]

, я могу выдать ей снадобье, которое предотвратит имплантацию плода или спровоцирует начало менструации. В обоих случаях в течение тридцати минут начнется сильное кровотечение, сопровождаемое легкой усталостью. Если ученица, гипотетически, обратилась ко мне не совсем сразу после случившегося – скажем, в течение девяти недель, – я могу дать ей пару снадобий. Первое она выпьет сразу, а второе станет принимать следующие три дня, пока будет продолжаться кровотечение. – Женщина, сохраняя полнейшее спокойствие, заговорила тише, отчего я неосознанно подалась вперед. – Второе снадобье ей придется пить в начале каждого часа, даже ночью. Она должна будет его принимать непрерывно, понимаете? Зато никакой боли, никакого риска заражения, никакой тошноты. Она будет прекрасно себя чувствовать. Хотя я все равно предоставлю девушке целый день отдыха от учебы, на случай сильных эмоциональных переживаний. Но это все гипотетически, – повторила она, неожиданно заговорив в полный голос. – Сама я никогда не давала ученицам подобное снадобье.

– Разумеется, нет, – согласилась я. – В конце концов, вы не всегда выполняли эти обязанности. Они перешли к вам только после смерти Сильвии, я права?

– Пяти месяцев, – уточнила она с темным блеском в глазах, – явно недостаточно для того, чтобы кто-нибудь забеременел.

– Само собой. – Как бы мне ни хотелось в этот момент ей подмигнуть, я не стала этого делать. Она была не из тех женщин, кому следовало подмигивать. – А теперь представим – гипотетически, – что к вам обратилась ученица не на ранней стадии беременности.

В этот миг темный блеск в ее глазах погас, она помотала головой.

– У меня имеется нужная для этого квалификация, но я бы ни за что не стала так рисковать в стенах школы. Здесь необходимо хирургическое вмешательство.

– Правда? – Ее ответ меня поразил. – А разве для этого нет никакого снадобья? Никакой магии?

Женщина постучала костяшками пальцев по столу.

– Девочка моя, я этого не говорила. В следующий раз слушайте внимательнее. – В ее голосе прозвучала резкость. – Я сказала, хирургическое вмешательство. – С этими словами она указательным пальцем ткнула в мое левое плечо – меня охватил страх от внезапно нахлынувшего воспоминания. Парящее перед моим лицом разобранное плечо. Палочка, уничтожающая инфекцию.

Когда до меня дошло сказанное, я сглотнула.

– Так вот как, э-э, как это делается?

Миссис Уэбб кивнула.

– Процедура совершенно безопасна, если выполняется специалистом-медиком в стерильном помещении. Девушке, чтобы операция не оказалась для нее слишком травматичной, дают успокоительное. Мы ее отпускаем, когда его действие заканчивается. Эта процедура по сравнению с ее немагической версией менее инвазивная.

– Неужели? – невольно вырвалось у меня.

– Конечно, – сказала она. – Никакого гинекологического кресла, никакой боли. Все занимает максимум двадцать минут. – Женщина глотнула еще чая и постучала безымянным пальцем по кружке. Над ней заклубилось облачко пара. – Во времена своей практики я проделала сотни таких процедур. Здесь же – ни разу.

Минуту, пока я переваривала услышанное, мы сидели молча. В конце концов миссис Уэбб хмыкнула. Я подняла на нее глаза и увидела, что та нетерпеливо наблюдает за мной.

– Можно вам задать еще один вопрос? – спросила я. Мой дрогнувший голос немного меня расстроил.

– Какой? – На ее лице по-прежнему читалось нетерпение, однако тон смягчился.

– То, что вы проделали с моим плечом, – то, что вы делали женщинам раньше в своей клинике. Можно ли то же самое применить и к другим вещам? – Она молча ждала, когда я перестану ходить вокруг да около и перейду к сути вопроса. – Допустим, к тому, кто болен раком. Вы могли бы вылечить его?

Ее лицо превратилось в неподвижную холодную маску.

– Вы говорили с Табитой, не так ли?

– Что? О чем вы?

– Вам я повторю то же, что сказала и ей: на данном этапе избавиться от рака невозможно. – Ее голос звучал ровно, однако стол сотрясала сдерживаемая, должно быть, всю жизнь сила разочарования из-за ограниченных возможностей лечения. – Теоретически целитель может все, – продолжала она, – но осуществить это на практике нельзя. Разобрать человека на несколько часов, при этом поддерживая в нем жизнь, и отыскать в костях все изъяны. А потом собрать его обратно. – Она скривила губы так, будто собиралась сплюнуть. – Это невозможно. И всегда было так. Мы ничего не могли сделать.

С этими словами миссис Уэбб встала, провела рукой над чашкой; когда я заглянула внутрь, та была пуста, только слабый аромат кардамона все еще висел в воздухе. Затем она развернулась на каблуках и направилась к выходу, захлопнув за собой дверь. Я сидела на стуле и смотрела туда, где всего несколько секунд назад находилась целительница. Вспоминала вчерашний вечер: плачущая у меня на диване Табита говорила, что никак не могла помочь нашей маме. Даже если бы хотела, даже если бы знала как, она все равно не могла избавить ее от мучительной смерти, которую я была вынуждена наблюдать. Я прерывисто вздохнула.

Спустя пару минут я тоже вышла из кабинета, на ходу выполняя дыхательные упражнения. Несколько учеников расхаживали по коридору и, по всей видимости, делали какое-то классное задание: приклеивали друг на друга листы бумаги и щелчком пальцев окрашивали их то в розовый, то в синий цвета. Я узнала среди них Кортни. Она работала в паре с другой девочкой и как раз просила ту наклеить листы на спину ее мешковатой толстовки, испачканной краской. Сама она поочередно меняла им цвет: розовый – синий, розовый – синий, розовый – синий.