Магия Любви и Черная Магия - [17]

Среди разбойников послышались возгласы одобрения. Как хорошо говорит главарь! До чего же он умен! Видимо, боги устами ясновидящего направляли их в нужную сторону.

Устав от долгого молчания, грабители принялись рассыпаться в шумных похвалах своему предводителю.

Столь важное решение нужно было отметить. Один из разбойников позвал слугу и велел принести ячменного пива.

Выпив, они стали делить еду и походную утварь, заново упаковывая поклажу. Эта работа отняла у них несколько часов, а затем Гараб отправился в город за покупками.

Разбойник чувствовал волнение в предвкушении нового приключения. Оп почти не покривил душой в своей речи перед товарищами, невольно исказив смысл слов предсказателя и примешав к ним собственные мысли. Теперь, когда он бродил в одиночестве по городу, к нему вернулось чувство реальности: он отправлялся к Ган-Тэсэ с одной-единственной целью — продолжить и уберечь от превратностей судьбы свою любовную связь с Дэчемой. Вместе с ясностью цели к нему вернулись прежние тревожные предчувствия. Что-то в его судьбе изменилось: закончился очередной период жизни, и он боялся того, что последует.

Наступил вечер, а Гараб все еще не успел предупредить Дэчему о том, что ее ожидало. Впрочем, он был уверен, что она обрадуется, и хотел сполна насладиться восторгом своей подруги. Следовало дождаться ночи, когда они останутся вдвоем, чтобы сообщить ей об этом.

Дэчема не удивлялась его отсутствию, зная, сколько забот у начальника большого отряда накануне отъезда. Ей хотелось побыть одной, чтобы обдумать свои новые планы, навеянные раскаянием и страхом кармического возмездия.

Ее родная деревня находилась очень далеко от места, где она повстречалась с Гарабом и его бандой; чтобы добраться домой, надо было проделать долгий путь по безлюдным степям, где никто не отваживается путешествовать в одиночку. Как же быть? Сказавшись больной, она попросила не беспокоить ее и стала ждать ночи, чтобы поговорить с возлюбленным.

Наступила ночь; разбойники легли спать рано, чтобы наутро встать до зари. Гараб поднялся в свою комнату, обнял Дэчему и, не в силах сдержаться, радостно воскликнул:

— Мы не станем возвращаться ко мне! Завтра мы уедем с тобой вдвоем и будем странствовать долгие месяцы, как ты хотела. Мы отправимся к Ган-Тэсэ!.. Скажи, что ты любишь меня!

— Я… Послушай… Я должна тебе сказать… — пролепетала Дэчема. Но Гараб не слушал ее. Приняв волнение девушки и прерывистую невнятную речь за проявление радости, он страстно сжал ее в объятиях.

Слабый свет зари упал па тонкую бумагу, которой было затянуто окно. Дэчема не сказала Гарабу о принятом накануне решении, и он не поделился с ней своей тревогой. Подобно тому как ветер уносит невесомые былинки, шквал страсти во время ночи любви изгнал из их душ дурные предчувствия, угрызения совести и даже страх кармического возмездия.

Часть II Жатва

Глава IV

В окрестностях Ган-Тэсэ. — Опасный призрак. — Жажда бессмертия. — Искусство забирать жизненную силу во время любовных отношений. — Магические растения Тибета.

Уже восемь дней Гараб и его спутники жили у подножия святой горы, отдыхая после долгого путешествия. Предводитель разбойников не спешил совершать обряд, предписанный паломникам, — обойти вокруг горного массива, на вершине которого живет величайшее из божеств — Махадева.

Тот, кто немного знаком с эзотерическими учениями Индии, представляет себе его в виде образа — магической призрачной проекции мысли — погруженного в медитацию божества, сидящего в одиночестве на неприступной снежной вершине. Тот, кто глубже проник в символический характер предания, видит на сияющей вершине пламя собственных мыслей, беспрерывно созидающее, разрушающее и воскрешающее Вселенную с ее богами, демонами, живыми существами и бесчисленными предметами, и повторяет шепотом символ веры великих мистиков-последователей Веданты: «Шива ахам» («Я — Шива, я — великое божество, Махадева!»)

Но Гараб не принадлежал к посвященным, и ему никогда не приходилось встречаться с мудрецами своей страны. Как и его мать, он верил, что в расселинах горы притаились полчища духов, фей, демонов, подчиняющихся грозному божеству в тигровой шкуре, с длинным ожерельем из человеческих черепов на шее.

Гараб медлил, сам не зная почему. Его удерживала какая-то неведомая сила. Он слонялся бесцельно, целыми днями осматривал окрестности с любопытством и тревогой, словно ожидая открыть здесь что-то новое для себя. Он вглядывался в натертые золой лица паломников-йогов, пришедших из Непала или с севера Индии, пытаясь определить их возраст, — один из них мог быть его отцом.

Отец!.. Он не думал о нем с тех пор, как расспрашивал своего хозяина, фермера Лагпу. Смутное желание увидеть место, где он был зачат, посетившее Гараба в Лхасе, было связано лишь с интересом к этому краю. Но к человеку, который подкрался ночью к невинной девушке и воспользовался ее наивностью, Гараб не питал никакой симпатии. И вот, с тех пор как он оказался у подножия горы, ему чудилось, что в его душе оживают неясные воспоминания о прошлом, которого он не мог знать.

Предводителя разбойников преследовало странное ощущение: он чувствовал зов неведомой силы, которая влекла его к неизвестной цели. Он тщетно пытался избавиться от этой навязчивой мысли: день ото дня она становилась все сильнее. Даже любовь к Дэчеме отступала перед этим зовом, уходила на задний план. Молодая женщина все время просила его уехать, считая, что здешний воздух вредит ее здоровью: она плохо спала и просыпалась разбитой.