Магия Любви и Черная Магия - [14]

— Золотые слова! — с радостью вскричал разбойник. — Я передам их Цзонду.

И он вышел из комнаты.

— Ган-Тэсэ находится очень далеко отсюда, — сказала Дэчема. — Ты уже бывал там?

— Нет, — отвечал Гараб, — но, как говорила мне мать, моя нынешняя жизнь началась именно в этом месте.

— Как так? — с любопытством спросила Дэчема.

Гараб промолчал. Он погрузился в раздумья: в памяти ожила странная история его божественного происхождения, рассказанная ему матерью, и менее романтичные, но более правдоподобные предположения его бывшего хозяина Лагпы. Как бы то ни было, именно у Ган-Тэсэ произошло его зачатие, и внезапно ему пришла в голову новая мысль. Он испытал желание увидеть то место, где неведомые ему обстоятельства предопределили появление на свет младенца, которому предстояло стать богатым владельцем обширного стада и предводителем разбойников. Голова у Гараба шла кругом. До Ган-Тэсэ несколько месяцев пути… Почему бы ему не отправиться туда в паломничество вместе с Дэчемой? Зачем сокращать время, отпущенное им на счастье, если появился хороший предлог продлить его?

— Мне надо выйти, — сказал Гараб подруге, — меня ждут дела. Я скоро вернусь, любимая.

Он сжал Дэчему в своих объятиях и поспешно вышел.

В Тибете не принимаются ни за какое мало-мальски важное дело, не посоветовавшись с предсказателем. Гараб отправился к одному их них, чтобы узнать, следовать ли ему внутреннему голосу, заставившему его внезапно изменить свои планы.

Немного погодя Дэчема тоже вышла из дома, чтобы узнать у прорицателя, какое будущее ожидает ее в краю, куда повезет ее любимый.

Гараб отправился в храм Джово.[28] Он пал ниц перед статуей Повелителя, положил у ее подножия длинный белый шелковый шарф, моля Всевышнего указать ему истинный путь своим светом.

Служители уже наполнили чистой водой чаши, установленные на алтаре. Гараб подошел к одному из них, вручил ему деньги, чтобы тот зажег перед статуей сто восемь маленьких свечей, и рассказал ему, что ищет предсказателя, который совершил бы для него мо, чтобы узнать, правильно ли он выбрал день отъезда. Видя перед собой представительного, хорошо одетого человека, тот посоветовал ему обратиться к ламе, который славится как ясновидящий и живет в монастыре, где совершаются магические обряды гьюд.

Было еще слишком рано, и Гараб сначала закончил свои торговые дела, а затем отправился в монастырь. Щедрые дары быстро открыли ему доступ к ясновидящему.

Мысли разбойника были заняты предстоящим паломничеством к Ган-Тэсэ. Он хотел узнать, будет ли ему сопутствовать удача в этом путешествии или лучше от него отказаться. Гараб не ведал страха при встрече с Далай-ламой, и ему не приходило в голову, что визит к ясновидящему таит в себе опасность. Однако, оказавшись в темной комнате наедине с ламой, который устремил на него пронизывающий взгляд, он почувствовал на себе взоры всех святых чудотворцев, всех грозных богов и покоренных демонов, изображения которых украшали стены покоев. Гараба охватил ужас. Не глупо ли было выдавать себя с головой? Бежать невозможно; предстояло расплачиваться за свою дерзость. Разбойник собрался с духом и задал свой вопрос.

Гараб сказал, что торговые дела, которые привели его в Лхасу, окончены, и он уже собрался вернуться домой, но внезапно почувствовал желание совершить паломничество к святой горе Гаи-Тэсэ. Должен ли он следовать этому желанию, или лучше от него отказаться?

Слушал ли его предсказатель? Гараб ощущал, как взгляд ясновидящего проникает в глубь его души.

Наступила долгая тишина. Гараб изо всех сил старался не закричать от страха. Наконец, лама заговорил:

— Я не буду задавать тебе вопросы и справляться в священных книгах о том, что тебя ждет. Я вижу, как твое прошлое клубится вокруг тебя; оно отягощено причинами, которые сделали тебя игрушкой последующих событий. Именно они, а не твое собственное желание влекут тебя к Ган-Тэсэ. Ступай туда, если ты считаешь, что хочешь этого. Я вижу также, что твоя связь с краем, откуда ты пришел, подобна тонкой нити и того и гляди оборвется. Над тобой сгущаются тучи. Ты приносил страдания другим, теперь будешь страдать сам.

Свидание было окончено, и лама жестом подозвал Гараба к себе.

— Забери свои деньги, — сказал он.

Это было приношение, которое Гараб передал при входе вместе с шелковым шарфом слуге ясновидящего. Согласно обычаю, слуга положил дары на стол напротив дивана, на котором сидел предсказатель.

Отказ принять дары означал проклятие ламы.

Охваченный ужасом Гараб упал перед ним на колени, не в силах вымолвить ни слова.

— Встань, — сказал ясновидящий. — Ты раздашь деньги бедным; я оставлю себе шарф.

Он говорил спокойным тихим голосом. Отказавшись от денег, он все же согласился принять шарф. Дар не был полностью отвергнут, значит, Гараб не был проклят.

Выйдя из монастыря, разбойник раздал деньги нищим, которые встречались ему по дороге. Радость как рукой сняло. Оп не сомневался, что лама разгадал его, но пожалел и избавил от своего проклятия, однако предсказал ему бури и невзгоды. Откуда же ему ждать беды? Гараб не представлял этого. От ужаса при мысли, что его разоблачили, у него слегка помутился разум. Слова оракула то и дело всплывали в его памяти, но он был не в состоянии их истолковать. Его влекло к Ган-Тэсэ. «Связь с краем, где ты жил, того и гляди оборвется», — вспоминал слова ламы разбойник. Гараб не хотел, чтобы это случилось. Может быть, паломничество к святой горе отведет от него угрозу? Может быть, он найдет средство усмирить бурю, которая собиралась над его головой, прежде чем она грянет?.. Гараб пытался убедить себя в том, что так и будет.