Магия крови - [4]
Как бы там ни было, но спустя десять лет после рождения сына Елена Константиновна сумела убедить своего мужа, что он не человек, а слякоть. Неудачник. В полном смысле слова. И тот не выдержал. В каждом нормальном мужчине возникнет протест против женщины, которой наплевать на святость его чувств, на жизнь его души. Предварительно собрав и уничтожив все, что он успел создать за свою жизнь, отец Игоря покончил с собой в мастерской, открыв газ. Случайно уцелело несколько пейзажей. Недавно, говорят, прошел аукцион в Москве, и все работы Легостаева попали за границу. Русский авангард. Пейзажи были старые, студенческой поры. Но самое страшное, как теперь оценивала свое прошлое Елена Константиновна, заключалось в ее полной глухоте и слепоте, в исключительной занятости собой, а ведь подрастающий сын уже начал все понимать, мало того, ему все время приходилось быть громоотводом в атмосфере любви-ненависти.
Климов слушал запоздалую исповедь и чувствовал, что в каждом слове, обращенном к нему, прорывалась такая жгучая надежда на прощение, что для него ничего не оставалось, как сочувственно кивать. Былое намертво скипелось в ней и камнем легло на душу.
— Сын с вами проживал?
Виновато-жалкая улыбка оттянула угол ее рта.
— Нет, он воспитывался у моей сестры.
Видя, что Климов недоуменно смотрит на нее, сочла нужным объяснить:
— Я вышла замуж.
— Вторично?
— Да.
— И кто же он?
Легостаева тоскливо посмотрела вбок.
— Армянин. Директор магазина.
— Он здешний?
— Нет. Он был моложе…
— Почему был?
— Погиб в Спитаке. При землетрясении…
— А сын воспитывался у сестры?
— Да, у нее.
— А ваши мать, отец?
— Отец разбился на машине, мать скончалась год спустя.
— Еще какие родственники есть?
— Была. Сестра.
— Это она воспитывала Игоря?
— Она.
— Вы младшая в семье?
— Нет, младшая была Марина. Но в восемьдесят первом у нее нашли лейкоз…
Легостаева снова ушла в свою боль и поднесла платок к глазам. Подрагивающий подбородок и горестная складка губ подчеркивали ее давнее, страдальчески осознанное одиночество с его сквозяще-мрачной пустотой, какая ощущается в словах и жестах рано постаревших женщин и действительно скорбящих вдов и матерей.
— Расскажите о ней, но поподробней. Любая мелочь может пригодиться.
— Я понимаю.
Пока Легостаева рассказывала о сестре, Климов делал у себя в блокноте необходимые пометки. Если он правильно понял, Марина жила в Ставрополе. Они все когда-то жили там, но после разменялись. Две комнаты оставили Марине, чтобы та могла удачно выйти замуж, а сами, то есть мать с отцом, уехали в Тольятти. Но Марина так и не смогла создать семью. Жила она одна, с людьми сходилась трудно и, когда представилась возможность взять на воспитание племянника, была, как говорится, вне себя от счастья.
— Игорь призывался из Ставрополя?
— Нет, мы попросили, чтобы он приехал к нам в Спитак.
— У вашего второго мужа дети были?
— Он не говорил, а я не спрашивала.
— Почему? Легостаева замялась.
— У них, вы знаете, это не принято.
— Расспрашивать?
— Ну да.
Климов снисходительно взглянул на Легостаеву. Каждый живет, как на роду написано. Внешне она была похожа на приятельницу его жены. Такие же большие серые глаза, классический овал лица, только старше на двадцать пять лет.
— Фотографии сына у вас сохранились?
Легостаева сглотнула.
— Только моя память.
Это его озадачило.
— Так-таки и ни одной? А школьные? Он комсомолец? В военкомате были? Семейные альбомы, наконец…
— Военкомат… он был разрушен. Полностью. Наш дом… он тоже рухнул…
Подбородок ее задрожал, и было видно, что слова она произносит с известной долей усилия над собой.
— Все альбомы погибли.
— Ну что ж, будем искать.
Климов вновь склонился над столом. Есть же еще такая в жизни мука: составлять казенные бумаги.
— Еще один вопрос: а где вы сами были в день землетрясения?
— Я? В Ленинграде.
— По туристической путевке?
— Нет, командировка. Я экономист.
— Сын в армию пошел охотно? Легостаева задумалась. Немного помолчала, но потом решительно сказала:
— Да! Он рад был, что попал в десантные войска.
— А как вы оказались в нашем городе?
— Я здесь когда-то отдыхала. Мне понравилось. К тому же в исполкоме мне пошли навстречу. Выделили комнату…
Глаза ее уже просохли, но она все еще держала платок наготове.
Оставалось выяснить, где, при каких обстоятельствах она встретила своего сына? Вначале она утверждала, что видела его два дня назад, но кто не знает, что память штука ненадежная, а воображение способно искажать реальность? Кто опрашивал свидетелей, тот знает. Тем более, когда землетрясение снесло с лица земли не только дом, не только погребло под каменно-бетонными завалами родных и близких, но еще и уничтожило следы их пребывания на этом свете. Вдобавок потерять единственного сына — не всякая психика выдержит.
Обдумывая дальнейшие вопросы и предстоящий ход беседы, Климов поймал себя на мысли, что, может статься, Легостаева зависла над бездной своего сиротства, как в лунатическом сне, но вот коснулось ее слуха имя сына, мог же кто-то выкрикнуть его на улице, и, потрясенная этим внезапным окликом, она резко открыла глаза, но… образно говоря, оступилась, сорвалась в провал обмана, зрительного наваждения, приняв случайного прохожего за сына. Вообще, на всем протяжении их разговора речь Легостаевой могла показаться унизительно-просящей, когда бы не устойчивый, самозабвенно-яркий блеск в глазах: я видела его! Вы понимаете, я видела. Словно бедный мозг ее был ослеплен еще одним конкретным отчуждением, в данном случае отчуждением Климова. Откровенно говоря, он уже засиделся, спина затекла. Несколько раз он порывался встать, но счел свое желание размяться нетактичным и продолжал сидеть, периодически меняя позу.
В центре повести ставшая уже привычной ситуация — нападение террористов на небольшой городок и захват заложников из числа мирных жителей. Противостоит бандитской группировке, за которой стоят высокопоставленные правительственные чиновники, следователь Юрий Климов. В кровавой игре сильных мира сего он ставит на кон свою жизнь и…
Эта книга адресована любителям криминального жанра, ценящим острый, динамичный сюжет, захватывающую интригу и запоминающихся героев. Детективные произведения, написанные талантливым автором и составившие эту книгу, объединены одним общим героем — майором Климовым, которому не привыкать к безвыходным ситуациям…
После проигранной русским правительством Крымской кампании турецкое общество взирало на представителей России с почти нескрываемым презрением и безотчётно прорывающейся ненавистью. Интриги иностранных послов лишь подогревали неприязнь ко всему русскому, всё больше запутывая клубок противоречий. В этой атмосфере подозрительности и бесконечных заговоров осуществлял свою деятельность главный герой романа, "лев русской дипломатии", граф Николай Павлович Игнатьев, ставя своей ближайшей целью восстановление права России на военный черноморский флот и владение проливами.Роман "Ключи от Стамбула" будет интересен не только любителям отечественной истории, военной разведки и дипломатии, но и самому широкому кругу читателей.
Эта книга адресована любителям криминального жанра, ценящим острый, динамичный сюжет, захватывающую интригу и запоминающихся героев. Детективные произведения, написанные талантливым автором и составившие эту книгу, объединены одним общим героем — майором Климовым, которому не привыкать к безвыходным ситуациям…
Эта книга адресована любителям криминального жанра, ценящим острый, динамичный сюжет, захватывающую интригу и запоминающихся героев. Детективные произведения, написанные талантливым автором и составившие эту книгу, объединены одним общим героем — майором Климовым, которому не привыкать к безвыходным ситуациям…
Эта книга адресована любителям криминального жанра, ценящим острый, динамичный сюжет, захватывающую интригу и запоминающихся героев. Детективные произведения, написанные талантливым автором и составившие эту книгу, объединены одним общим героем — майором Климовым, которому не привыкать к безвыходным ситуациям…
«А может, мне просто перекраситься в серо-буро-малиновый цвет?» — думала Саша Данич, накручивая на палец свой рыжий локон. Ее начальник и друг Лариков, опасаясь за жизнь своей сотрудницы, запретил ей появляться на улицах города: в Тарасове орудует маньяк, убивающий рыжеволосых женщин. Но, расследуя дело очередной клиентки, Александра случайно оказывается втянутой в поиски «любителя» рыженьких и… почти вычисляет его. Но как быть, если нет улик?! Выход один — взять с поличным! И, похоже, ее собственным рыжим кудряшкам суждено сыграть в этом деле решающую роль…
Восемь лет тому назад Молли Таннер стала свидетельницей похищения девочки по имени Аманда – какой-то мужчина заталкивал ее в минивэн прямо посреди людной автостоянки. Молли тогда решила, что это отец увозит домой непослушную дочь. А через два дня было найдено тело Аманды… После этого жизнь Молли, винившей в этой трагедии лишь себя, пошла кувырком. Удивительной силы образы стали вспыхивать в ее голове – тревожные и пугающие. И вот спустя восемь лет после трагедии Молли будто вновь окунается в знакомый кошмар – из парка рядом с ее домом исчезает семилетняя девочка.
Заказ был странным. Весьма. Он даже не сразу въехал, в чем эта странность. Распечатка удивила объемом. В досье значилось семеро…Вдруг… Взгляд оцарапали цифры: дата рождения обоих депутатов совпала с губернаторской. Стоп! Стоп. Стоп… И дата рождения мэра – та же – 2.06.1977 года! А эт-то что?!! Палец сам вдруг запрыгал от строчки к строчке, от даты к дате: все «кандидаты в покойники» родились… в один и тот же день. Опечатка исключалась: шла игра не в бирюльки.
Рассказчица, французская писательница, приглашена преподавать литературное мастерство в маленький городок, в один из университетов Вирджинии. В поисках сюжета для будущего романа она узнает о молодом человеке, приговоренном к смертной казни за убийство несовершеннолетней, совершенное с особой жестокостью и отягченное изнасилованием. Но этот человек, который уже провел десять лет в камере смертников, продолжает отрицать свою виновность. Рассказчица, встретившись с ним, проникается уверенностью, что на него повесили убийство, и пытается это доказать.«Мёд и лёд» не обычный полицейский роман, а глубокое психологическое исследование личности осужденного и высшего общества типичного американского городка со своими секретами, трагедиями и преступлениями, общества, в котором настоящие виновники защищены своим социальным статусом, традициями и семейным положением.
В этой оригинальной стилизации развивается центральный сюжет холмсианы — битва между великим сыщиком и его заклятым врагом профессором Мориарти.Эксцентричная и дерзкая стилизация, написанная в 1983 году американцем — Дэвидом Дворкиным, продолжает тему противостояния Шерлока Холмса и профессора Мориарти. На сей раз решающая схватка знаменитого детектива с гением преступного мира произойдёт на Марсе в XXII веке.