Магия крови - [2]

Я перелистывала страницы, и мое сердце переполнялось недоумением и страхом, но я также чувствовала возбуждение: мое тело словно щекотали электрические импульсы. Могло ли все это существовать в реальной жизни? Отец отнюдь не был шутником и никогда не устраивал розыгрышей. Наоборот, он с презрением смотрел на тех, кто любил разыграть шута.

Наверняка в книге должно быть заклинание, с помощью которого я смогу проверить, правдивы ли эти сведения. Ничего сложного: просто нужно провести эксперимент и оценить результаты.

Сердце застучало быстрее, когда я поднесла книгу к лицу и явственно ощутила запах — не крови, как раньше, а сигарет и мыла. Так пах мой отец по утрам, когда он, приняв душ и наспех покурив на заднем дворе, приходил завтракать. Мои глаза наполнились слезами, пальцы бессильно разжались, и книга упала на колени.

Я вспомнила, что, когда была маленькой, отец перед сном заходил ко мне в комнату, склонялся над кроватью и клал руку мне на колено. Я тянулась к нему, и моя голова неизменно прижималась к его плечу. Он рассказывал мне истории. Больше всего я любила «Франкенштейна» и «Двенадцатую ночь», и поэтому ему приходилось повторять их снова и снова.

Я взяла книгу и раскрыла ее наугад, решив положиться на судьбу. Мне попалось заклинание воскрешения.

Для того, чтобы вернуть к жизни. Применять осторожно в случаях, когда плоть инфицирована. Использовать свежие цветы.

Внизу была нарисована диаграмма в виде свернувшейся спиралью змеи, заключенной в окружность, в центре находился конец хвоста. Для этого заклинания необходимы были соль, кровь и дыхание. Как просто.

Я начертила палкой круг на кладбищенской земле и достала из рюкзака с продуктами, купленными домой, пакетик с солью. Соль я рассыпала по границе круга и затем в раздумье закусила нижнюю губу. У меня не было ни цветов, ни тем более мертвой плоти.

Осмотревшись, я заметила, что к основанию надгробного камня возле меня прибило кучу жухлых листьев. Я поднялась, выбрала подходящий лист и, расправив его, положила в центр круга.

Теперь самая трудная часть моего эксперимента. Я вынула из кармана джинсов перочинный ножик и раскрыла его. Приставив лезвие к подушечке большого пальца левой руки, я замерла. Желудок свело судорогой, когда я представила себе, как больно мне будет. А что, если эта книга заклинаний просто шутка? Неужто я настолько безумна, что готова рискнуть ради глупого эксперимента?

Но ведь заклинания написаны рукой отца, а он всегда был честен. Он верил в магию, иначе не тратил бы на нее столько усилий и времени. Если я кому-то и могла верить в этой жизни, то только отцу.

Не хватало только капли крови.

Вздохнув, я слегка прижала лезвие к пальцу, но кожу не проколола. Меня трясло от предвкушения: вот сейчас, буквально через мгновение, я выясню, существует ли магия.

Я надавила на лезвие. С моих губ сорвался приглушенный стон, и палец окрасился красным. Я вытянула дрожащую руку, наблюдая, как тяжелые капли падают на землю. Страх исчез, уступив место чистому любопытству.

Кровь забрызгала лист и образовала небольшую лужицу. Я наклонилась, напряженно вглядываясь в центр круга. Меня снедала тоска по отцу, и я очень хотела, чтобы все это оказалось правдой.

— Ago vita iterum,[3] — шепотом произнесла я. Лист всколыхнуло мое дыхание, а на поверхности лужицы появилась слабая рябь.

Ничего не произошло. Ветер снова растрепал мои волосы, но я не обратила на это внимания, продолжая буравить взглядом землю. Возможно, моя латынь была недостаточно чистой. Нажав на пораненный большой палец, я выдавила еще несколько капель крови и снова произнесла заветную фразу.

Лист задрожал сильнее и стал медленно разворачиваться. Пожухлые, сухие края начали выравниваться и зеленеть, и вскоре передо мной лежал яркий, живой, как будто только что сорванный с ветки лист.

От созерцания этого чуда меня отвлек шум, донесшийся со стороны обелиска неподалеку. Обернувшись, я увидела юношу, который смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Глава третья НИКОЛАС

Я мог бы сказать, что пришел на кладбище в поисках своего прошлого или из-за того, что расчувствовался, но на самом деле мне просто хотелось сбежать подальше от своей ненормальной мачехи.

Мы обедали в уютной гостиной: я, мой отец и Лилит. Я расправил скатерть, чтобы проверить, не пролил ли я вино, а затем, подняв голову, увидел, что Лилит вновь ушла в себя. Взгляд ее был устремлен в пустоту, и она быстро произносила цитату из Библии, путая стихи.

— Ну что, Ник, с нетерпением ждешь понедельника, когда снова вернешься в школу? — спросил отец, отпив из бокала. Он разрешал и мне пробовать вино, считая, что таким образом сможет обезопасить меня от алкоголизма, хотя он и не догадывался, что я уже давным-давно — в четырнадцать лет — познакомился с этим напитком самостоятельно.

— Да уж, так же как и возможности съехать на голой заднице со склона, заросшего репейником.

— Ну, это было бы не так уж и плохо, — откликнулась Лилит и впилась зубами в кусок стейка.

— Конечно. Последний учебный год и новая школа, да еще и черте где… Лучше не придумаешь, — пробурчал я.

Она поджала с вои накачанные ботоксом