Магия крови - [7]
Он уже был готов отшвырнуть письмо и уйти.
Или бросить его в огонь.
Взгляд его вновь упал на первые строки. Джеймс уже написал Гарри. О чем? Я должен знать, что он рассказал обо мне Поттеру. Поттер. Обычно это подразумевало Джеймса. Черт бы побрал их обоих!
Он начал сначала:
Мой дорогой Северус,
Это письмо зачаровано так, что ты получишь его через три дня после шестнадцатого дня рождения Гарри в том случае, если я умру. Если к этому времени ты тоже будешь мертв, письмо придет к самому Гарри. Он уже получил письмо от Джеймса в день своего шестнадцатилетия.
Дело вот в чем: Гарри – твой сын.
– Нет! – выкрикнул Северус в полный голос. – Боже, Лили, ты бредишь! Этот щенок – точная копия твоего самоуверенного муженька.
Он заставил себя вернуться к письму.
Когда ты исчез, я завершила ритуал и понесла. Помнишь, когда ты вернулся, мы ужинали вместе? Мы собирались в тот вечер все тебе рассказать, но потом ты вспомнил ту француженку… и мы побоялись. Мы решили, что и ты, и малыш будете в опасности, если кто-нибудь узнает об этом. Поэтому мы использовали Заклятье Отцовства еще до родов, чтобы усилить его действие. Вот почему ребенок так похож на Джеймса. Их сходство убеждает меня, что он будет очень напоминать тебя, когда действие заклятья закончится, а оно закончилось три дня назад, если моя модификация заклятья была успешной.
– Ну, конечно, успешной, – проворчал Северус. – Было ли хоть одно заклятье, которое тебе не удавалось? Смысл последнего предложения постепенно дошел до него. Так этот… избалованный, самоуверенный, заносчивый мальчишка – мой сын? И он знает?!
Мы никому не сказали, даже профессору Дамблдору, но решили, что вы с Гарри должны узнать об этом до того, как обнаружится ваше сходство. Его мы предупредили заранее, на случай, если ты вернулся к Волдеморту или лишился рассудка и можешь быть опасен для него. Если он никогда о тебе не слышал, он свяжется с Дамблдором.
У меня к тебе две просьбы. Во-первых, не разлучай мальчика с крестным, если они любят друг друга. Я знаю, ты не одобряешь Сириуса, но мы выбрали его отчасти в противовес тебе. И во-вторых: я искренне надеюсь, что ты не станешь стыдиться сына-полукровки, но если это не так – прогони его, но не заставляй страдать от твоего ядовитого языка. Наш Гарри не должен отвечать за твой выбор женщин.
Прощай, любимый мой. Мне так больно обманывать тебя в этом… в том, что должно было стать самым драгоценным даром. Люби нашего сына. Все, что тебе причинили Джеймс или я, – не его вина.
Я люблю и всегда буду любить тебя, мой Обсидиановый Клинок, мой Темный Принц, моя первая любовь. Если ты еще любишь меня, позаботься о Гарри.
Чары в ночи возникали от наших объятий,
И вихрь уносил наши стоны любви к небесам…
Лили
Северус вновь закрыл глаза.
* * *
Часом позже Северус, мрачный как грозовая туча, влетел в кабинет Дамблдора.
– У нас неожиданная проблема, – начал он.
Дамблдор с любопытством взглянул на него.
– Что случилось, Северус? В кабинет Чар налетели пикси? Опять?
– Я серьезно! – рявкнул Северус и протянул Дамблдору письмо Лили. – Прочтите.
Поколебавшись, он добавил: – Только первую страницу.
Дамблдор удивленно приподнял брови и взял письмо. По мере чтения его удивление исчезало. Перечтя письмо несколько раз, он вернул его Северусу и сложил руки на столе.
– Это неожиданное осложнение, но, возможно, ты преувеличиваешь последствия?
– Я убил ту женщину, Дамблдор! Убил, потому что Лорд приказал мне! Я не могу поступить так с Гарри Поттером – как бы мне иногда этого не хотелось! И вы знаете, что такое магия крови; вы использовали ее шестнадцать лет, чтобы сохранить мальчишке жизнь. Как только о нашем родстве станет известно, меня смогут использовать против него!
Северус вскочил и заметался по комнате.
– Что вы собираетесь делать? Убить меня? Или мне прекратить шпионить ради его спасения и жить с вечно горящей от боли рукой? Я же его терпеть не могу!
– Второе, если потребуется, – уверенно ответил Дамблдор. – Однако Заклятье Отцовства сходит медленно – оно основано на крови и серьезно влияет на многие внутренние органы. Полное изменение займет месяцев шесть-семь. Вы с Джеймсом оба высокие, худощавые и черноволосые – это нам на руку.
Северус закрыл глаза, пытаясь представить себе Гарри. К его удивлению, перед мысленным взором яснее всего вставал маленький сердитый первокурсник, глядящий на него с вызовом. Затем вместо него появлялся Джеймс.
– По-моему, у него нос Лили, – пробормотал Северус, все еще пытаясь представить себе повзрослевшего Поттера. Да что ж это такое! Мальчишка всегда был занозой в заднице, а он даже не может вспомнить, как выглядит этот паршивец!
– Да, это тоже удачно, – согласился Дамблдор. – У него глаза Лили, но рот и овал лица, несомненно, от Джеймса. Вот почему всем кажется, что они так похожи. Когда Гарри хмурится, я вспоминаю Джеймса в гневе, хотя Гарри мрачнее. Когда он улыбается, я вспоминаю шутки Джеймса, хотя Гарри намного сдержаннее.
