Магия, детектив, принцесса. Возвращение грифона - [36]

– Теперь – могу – тихо ответила Маша после длительного молчания.

– То-то же…

– И что, ничего сделать нельзя? Ну, есть же КГБ, есть же прокуратура! Пойти туда!

– Им тоже на всё плевать. Они спустят дело в то же отделение милиции, тем, кто и допустил это безобразие. Как ты думаешь, какое они примут решение? Я тебе уже об этом говорил…

– Так что – только убивать?! – Мария снизила голос до шепота – я боюсь!

– Ну – тебя никто и не просит этим заниматься, я же сказал. Теперь подойдём к самому интересному – к милиционерам. Что делать с ними?

– Ну…в прокуратуру…а ещё лучше – в КГБ. Мне рассказывали – у них постоянно с КГБ трения. Гэбэшники за ними следят, ловят и наказывают.

– Замечательно. Я прихожу в КГБ и говорю: 'Меня в отделе убивали, но не убили Закопали в землю, но я выкопался'. 'А где следы побоев?' – спрашивают меня. А я отвечаю – 'Раны все заросли, зажили – буквально за сутки. Такой я мутант. И только что из психушки'. Что будет дальше?

– Ничего хорошего – удручённо сказала Мария и перевернулась на живот, демонстрируя миру тугие ягодицы, достойные пятнадцатилетней девушки – так что, нет никакой альтернативы убийству?

– Если видишь её – укажи.

– Не вижу. Не вижу…

Мы полежали на берегу ещё с полчаса, потом снова окунулись, и замёрзнув в воде, оделись. Потом побрели домой, чувствуя, как горячий ветерок высушивает нашу одежду и тела.

За всё время мы не встретили на пруду никого из знакомых, из тех, кто вчера провожал меня 'в последний путь'. И это порадовало. Не хотелось лишних вопросов, шепотков и разговоров за спиной.

Я шёл и думал – как всё обстряпать максимально умело, так, чтобы раздать всем сестрам по серьгам, и при этом остаться в стороне. Чтобы никто не заподозрил, что казнь негодяев моих рук дело. Что ни говори, не все менты такие глупые, как Федорчук. Те же опера, при их беспредельности глупыми не были. Особенно начальник отделения уголовного розыска. Вон он как всё обстряпал с моим 'трупом'. И не подкопаешься. Кто может подумать на заслуженного офицера милиции, в чине не менее майора, кто может обвинить его в сокрытии преступления, совершённого его сотрудниками, да ещё и в соучастии в этом преступлении. Всех повязал кровью – заставил бить меня, добивать, и теперь каждый боится раскрыть рот – ведь и он может попасть лет на двадцать на зону.

Перво-наперво нужно было начать с 'братьев-разбойников'. И брать их следовало на 'горяченьком'…

Мы дошли до дома, переоделись, сняв влажные трусы и купальник. Я порывался ещё разок приобнять Марию, завалить на постель (уж больно соблазнительно она выглядела на берегу, да и сейчас, расхаживая по дому нагишом вызывала у меня стойкое желание), но она отбилась, сказав, чтобы я сохранил себя для ночи. Видимо после нашего разговора у неё резко испортилось настроение – да и немудрено, трудно превращаться из законопослушной тихой врачихи в убийцу, или пособницу убийцы. Людей, воспитанных в почитании закона, никогда его не нарушавших, должно просто трясти от мысли о том, что я задумал.

Мы поужинали, потом Мария ушла в свою спальню и там затихла. А я лёг на свой диван и стал обстоятельно обдумывать то, что мне предстояло сделать.

Через полчаса я крепко спал – сон вообще стал наваливаться на меня неожиданно и в самый неподходящий момент. Скорее всего, организм сам выбирал, когда ему восстанавливаться, и быстрее всего делал это во сне. Ну – это я подвёл базу под желание просто подрыхнуть. Мне предстояла бессонная ночь…

Проснувшись на закате, я несколько секунд не мог понять, где нахожусь. В доме было тихо, не слышно ни звука, и я никак не мог сориентироваться. Мне приснилось, будто я летаю в вышине, и у меня серебристые крылья, как у огромного орла…а на спине у меня сидит обнажённая девушка с огненными волосами и заливается счастливым смехом.

Всё было так реально, так чётко, как не было никогда раньше – я ощущал её гладкую, влажную кожу, чувствовал жар тела, упругость бёдер… а под нами проплывала земля – где-то внизу, далеко-далеко. И я был счастлив в этой выси.

Меня охватил приступ тоски. Ясно было, что это картинки из моей прежней жизни. Я знал это, всем своим естеством знал, и мне мучительно хотелось туда, в вышину, в синее небо. А здесь – негодяи, которых следовало наказать, а вокруг серость, и впереди неизвестное будущее.

Одна радость – моя подруга, с которой мне было комфортно и легко. Всё-таки в наших русских женщинах есть что-то такое, чего нет у женщин во всём мире. Они любят без оглядки, без мыслей о том, что будет с ними – просто любят, и всё тут. Что бы сделала американская женщина, узнав, что я хочу пойти против закона, убить негодяев? Скорее всего, тут же побежала бы меня сдавать. И самое интересное, была бы уверена, что этим меня спасает.

Задумался – а откуда я это знал? Про американскую женщину, про их почтение к закону? Знал, и всё тут. Знания время от времени всплывали у меня, как будто из воды поднимался пузырь болотного газа – бурление, шум…и снова я остаюсь тем, кто есть – человеком без роду, без племени.

Снова задумался – над тем, что я сегодня наговорил Марии. Да, в общем-то всё что я сказал, было логично и правильно, только с одной поправкой – не все менты подонки, не все гэбэшники и прокурорские равнодушные големы. Если долго искать, можно найти там приличных людей, которые будут работать так, как положено. Но – где их найти? И сколько времени уйдёт на то, чтобы их найти? А времени у меня не было. Если верить покойной девчонке, сегодня ночью должно совершиться очередное жертвоприношение – будет принесена в жертву её мать, Ольга. И я должен её спасти.