Магии не существует, или Криминальный репортер - [13]
Макс помолчал немного, потом продолжил:
— Эти парни из прокуратуры, как фамилию узнали, за полдня все о старике выяснили. Кстати, его действительно за глаза называли 'Лешим'. Он с молодости носит длинные волосы: прикрывает порванное ухо. Пацаном в войну воровал уголь с проходящего состава. Зацепило какой-то проволокой, хорошо, что голову не снесло… Лохматый, лесник — получается леший.
— А я-то зачем вам нужен? — Поинтересовался я. Мне, конечно, очень хотелось убраться на пару дней из города. Но не хотелось связываться со всякими губернаторскими тайнами.
— Ну, как тебе сказать. — Макс пожал плечами. — Во-первых, вы знакомы. Во-вторых, раз ты — представитель прессы, то, с точки зрения старика, от него ничего тайного и противозаконного не потребуют. В-третьих, ты в чем-то на него похож. У тебя тоже никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Хотя знаешь ты про сильных мира сего более чем много. Но молчишь.
— И когда едем?
— Сейчас. Внизу машина ждет. Мчимся на аэродром. Иначе — Квашнин к похоронам не успеет.
'Папа' ради поиска документов ничего не пожалел. Выделил спецвертолет. Макс, как только сел на скамью, сразу отрубился. А я еще долго думал: съехидничал Макс или нет, говоря, что у меня никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Странно, я ему не рассказывал о том, почему мы расстались с Лялькой, но он дословно повторил мою фразу.
В четыре утра мы приземлились в Усть-Уйске. Бравые ребята из прокуратуры вытащили из постели местного председателя охотничьего общества. Выяснили, где у Квашнина заимка. Потом пилоты долго 'выцеливали' прогалину в тайге рядом с охотничьей избушкой. Кое-как спустились.
Лопасти вертолета не успели остановиться, как из кустов на нас выскочили две здоровущие собаки. Они облаивали вертолет до тех пор, пока на полянке не появился старик в выгоревшей 'энцефалитке'. Я вежливо поздоровался с Сергеем Сергеевичем, потом Макс отвел его в сторону, сказал несколько слов. Старик побледнел, кивнул головой:
— Хорошо. Только соберусь полчаса у меня есть?
— Да, конечно.
Квашнин с собаками растворились в кустах, а я, чтобы размяться пошел к реке. На небе таяли рассветные облака. Березняки на том берегу были нежно-зеленые, словно укрытые мерцающей вуалью. Ельники, наоборот, — темные, почти синие. На все лады заливались птицы. Под ноги мне попалась россыпь подснежников, и я собрал маленький букетик. Для мамы. Как жаль, что ей не доведется подышать этим, напоенным лесными ароматами, воздухом!
Потом Макс крикнул меня, я бросил последний взгляд за реку. А что, если взять отпуск и отправиться куда-нибудь сюда? Конечно, у меня никогда не будет домика на 'Папиных дачах'. Но заимка на реке Уй или на реке Шиш — это вполне реально…
Семь конфет
— Не, Макс, ты не понимаешь. Я не жалуюсь. Просто тесно мне…
Цвели яблони. Над импровизированным мангалом из кирпичей курился сизоватый дымок. Мы пили пиво и неспешно беседовали.
Женщины — моя мама и Айвиэль, с которой у нас наконец-то стало что-то получаться — закрылись в дачном домике, заявив, чтобы до обеда мы на кухню — ни ногой. На нас, мужчин, была возложена обязанность приготовления шашлыка. От запахов жарящегося на углях мяса в желудке слегка посасывало. Правда, мы удушили "сосуна" первой же бутылкой пива из выданных мамой "чтобы мы пока не скучали". Верно говорят: ожидание праздника порой приятнее самого праздника. И дача, если к ней правильно относиться, все-таки — великая вещь.
Но на меня почему-то напала меланхолия. Макс тоже не прочь пофилософствовать под пивко:
— У тебя в руках — газета. Сам же говоришь, что тебя почти не правят. — Макс наклонился, пошевелил шампуры. — Ты можешь транслировать читателям любые мысли. Сколько у вас тираж? 50 тысяч? Если каждую газету читают двое-трое, то это уже 10–15 процентов населения. Включая грудных младенцев и тех, кто вообще ничего не читает. Ты представляешь, какая это сила?
— Ха! Ты еще про четвертую власть скажи, — хмыкнул я. — Слышали, и не раз. Понимаешь, Макс, меня не правят не потому, что я очень уж хорошо пишу, а потому, что я знаю правила игры и стараюсь их не нарушать.
— Какие правила? Ну, антиправительственные призывы и все такое прочее, подозреваю, тебе самому ни в одно место…
— Мнение редактора о том, что нужно читателю. Ну-ка, подержи стакан.
Я, преодолев сопротивление наших дам, прорвался в дачный домик. Достал из сумки диктофон.
— Вот, Макс, конкретный пример, — сказал я, включая мою "писалку". Храню эту кассету уже пару месяцев, хотя давно пора стереть. В-общем, брал интервью во время рейда с ГИБДДешниками. Послушай, потом скажешь, что думаешь.
"Конечно, ГИБДД — не "убойный отдел", вам, журналистам, о нас писать скучно. Только все равно у нас работа с людьми. Иногда на такие человеческие комедии наталкиваешься… Вот было однажды…"
Несколько секунд — шорохи, кашель, щелчки. Это, помнится, капитан Рассохин лазил в "бардачок" за сигаретами, закуривал, смотрел на часы. Потом — снова его голос, почему-то вдруг слегка охрипший:
"Водитель, молодой белобрысый парень, сам вызвал милицию. И теперь сидел на подножке своего "ЗИЛа" весь какой-то пришибленный, испуганный. Он и сам, наверное, не знал — виноват или нет. Вроде ехал аккуратно. Спать хотелось, конечно, зверски, четверо суток рейса, хотелось скорее домой, вот и гнал всю ночь, чтобы сначала домой заскочить, своих порадовать, а к семи — на базу. Вырубался на ходу, поэтому, когда в город въехал, вообще скорость сбросил. Но все равно не уберегся… Там, где возле школы старые деревья растут вплотную к дороге, где по обочинам — тень такая, что ничего не разберешь, под колеса вдруг вывалился мужик. Словно из ниоткуда появился. Так что и ни затормозить не успеть, ни отвернуть… Вот и мучился парень: а вдруг он и вправду на миг "вырубился", и менты чертовы решат, что он виноват, и тогда — прости-прощай все, что есть в жизни. Срок, может, и условный дадут, хотя вряд ли, мужика же он насмерть задавил…
Если ты врач-психиатр и даже «без пяти месяцев» заведующий отделением, то человек ты, безусловно, солидный. Тебе не пристало носиться по лесам с текстолитовым мечом, даже если ты полагаешь, что лучше его психотерапевтического средства не найти. Но так уж вышло, что Саныч при всей солидности был ролевиком. И когда на одной из ролёвок сам Арагорн Московский разбудил его, чтобы вызвать к пострадавшему, Саныч и не догадывался, что таковым окажется весь МИР!Не наш мир… В «ненашем» мире Санычу довелось играть роль не просто лекаря, а лекаря-орка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Недавно я из рыжего перекрасилась в темно-русый. И сразу же мою голову посетила следующая мысль: «Все развлекаются, а я что — рыжая?» В результате захотелось написать нечто, где будут попаданцы, Мэри- и Марти-Сью, эльфы, вампиры, влюбленные ведьмы, драконы, ехидно улыбающиеся лошади, свихнувшиеся на чувстве собственной значимости маги различных расцветок и все такое прочее, что является обязательными элементами «юмористической» фэнтези. И еще — чтобы была любофф… В общем, я тоже имею право публично развлекаться.
Фэнтезийный сериал. Естественно, битвы-сражения, интриги, преступления, магия в разных вариантах, древние артефакты и рождающиеся вещи силы… Любовь тоже имеется. Так же имеется: магический мир (правда, без эльфов). Путешествия между мирами. Древние легенды, превращающиеся в реальность, и реальность, становящаяся легендой. События от начала войны с Утором до возвращения Железного Герцога в свой родовой замок. В основном лично-частные вопросы, король и прочая венценостная братия почти не затронута. Иллюстрации предложены автором.
Продолжение истории о престолонаследнике великой державы, которому отец подарил нищую колонию, желая разбудить в сыне правителя.
Воин Хавальд и полуэльф Лиандра узнают от таинственного незнакомца, что легендарной великой державы Аскир больше не существует, она распалась на семь королевств, где на всех фронтах царят раздор и враждебность. Чтобы предупредить жителей об опасных войсках Талака, Хавальд со своими друзьями отправляется к магическому порталу, который якобы скрыт в труднодоступной Громовой крепости и может перенести их в Аскир. Они и в самом деле находят портал и оказываются в пустынном королевстве Бессарин. Но армия Талака неотвратимо продвигается вперёд. Переведено специально для группы ˜"*°†Мир фэнтези†°*"˜ (http://vk.com/club43447162).
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.