Магический мир философии - [120]

Нужно, полагает Последователь Фрейда, чтобы моральное поведение было выгодным. Человек видит реальную пользу от определенного типа поступков (быть добрым полезнее, чем злым, честным – чем лживым) и, прагматически следуя собственной пользе, ведет себя как мальчик-паинька. И в голове никаких колючек, и успех на всех фронтах.

Спору нет, хорошо, когда моральные установления подтверждаются личным опытом. Но все дело в том, что мораль сформировалась не для выгоды отдельного человека. Она есть средство выживания рода, человечества, и поэтому очень и очень часто бывает совершенно неприменима утилитарно. "Не убий!" Но убивать выгоднее. И красть бывает выгоднее, чем быть честным. И злой нередко чувствует себя веселее и увереннее, чем добрый. Поэтому нельзя сделать человека моральным, не заложив в него обобщенных образцов должного. Добро – это не "то, что есть", это то, что "должно быть", это ценность, даже если мы не находим ее непосредственно рядом с собой. Более того, моральные нормы – самоценны, они связаны с нашим достоинством, самоуважением, с вещами, не имеющими непосредственной эмпирической проверки.

"Все прекрасно, – может сказать мне читатель, – но мы же говорим о психотерапии! Как мне быть, если я страдаю от тяготящих меня моральных требований? Если меня сгрызает совесть? Если я нервничаю по пустякам, нарушая малейшее внушенное мне правило?" А здесь, отвечу я, вопрос конкретный. Всякая моральная норма в реальной жизни "растяжима" и имеет "область послабления", особенно в современном меняющемся мире. На каком месте в вашей ценностной системе находится норма, которую вы нарушаете? Соизмерима ли она с другими требованиями? Кто и как пострадает в случае ее нарушения? Чем мотивирована ваша тревога, кроме давления самой нормы? И т. д., и т. п. Все эти вопросы можно решить, не "отменяя морали" и не создавая иллюзии, будто ее вообще можно отменить. Быть "естественным и спонтанным" – необходимо (тут я вполне согласна с Профессором), но эти свойства человека способны реально осуществиться только в подвижных рамках культуры, нравственности, человеческого этикета. В "пределах человечности". Только тогда свобода, даваемая психотерапией, будет истинной, а не мнимой, реальной, а не иллюзорной, устойчивой, а не мимолетной.

Мы заканчиваем разговор о фантастическом Профессоре N и его пациентках и органично переходим к проблеме, по сути уже прозвучавшей в нашем повествовании: к проблеме взаимоотношений женщины "элегантного возраста" с ее родителями и ее детьми. Потому наша следующая главка называется

ДОЧКИ-МАТЕРИ

Женщина "элегантного возраста" одновременно играет множество родственных ролей.

Если в юности каждая из нас – только дочка и внучка, если в старости мы исполняем обязанности мам и бабушек (кому-то, вероятно, повезет стать даже прабабушкой), то на середине жизненного пути причудливо совмещены совершенно разнородные состояния. Сорокалетняя дама может в один и тот же момент быть внучкой, дочкой, матерью и бабушкой. А почему бы и нет? Представьте, вам – сорок, вашей маме шестьдесят, вашей бабушке – восемьдесят, дочке – двадцать, а внуку – год. Разве не реально? Вы стоите как бы в центре возрастной лестницы, одни ступеньки возвышаются над вами и несколько довлеют, другие простираются во времени вниз, и здесь уже вы оказываетесь в положении старшего, ведущего, довлеющего. Хотя в обоих случаях соподчинение во многом весьма условно: вы, взрослая и неюная, можете совсем не слушаться своих пожилых родителей и тем более дряхлую бабушку, а ваша взрослая дочь вполне в состоянии заявить "Мама, я уже большая, не учи меня жить!" И только младенец будет пока зависим от всех, И то ненадолго.

Итак, одна из проблем нашей ровесницы может быть обозначена "трудные родители".

Глубоко зависимой от настроения родителей, от их нрава, жизненных установок оказывается женщина, не вышедшая замуж. Родители как и в детстве, – ее семья, самые близкие люди, которые по отношению к незамужней дочери продолжают чувствовать себя определяющей силой. Если женщина живет вместе с родителями, то она для них -девочка, которой можно и нужно командовать, контролировать ее, направлять. Она так же подвластна суровому отцу или требовательной матери, как в те времена, когда она была школьницей. Поскольку родители стареют, характер каждого из них нередко портится. Они, естественно, нуждаются во внимании и уходе, потому зрелая женщина как бы становится вечной девочкой-нянькой, вся жизнь которой строится вокруг жизни родных, не оставляя места ни для чего своего.

МАМА

Моя мама разогнала всех моих женихов. Представляете? Она изживала их методично, целенаправленно и вдохновенно. Потому что они все чурбаны неотесанные, лапти провинциальные и вообще неучи. Я всегда больше всего удивлялась, отчего – неучи, потому что среди них и кандидаты наук бывали и даже один музыкант затесался – Ваня Банников, специалист по народным музыкальным инструментам – домре и балалайке. Но маме не понравилась балалайка, она сказала, что если бы он играл на скрипке или – так и быть – на фортепиано, она бы простила ему, что он говорит "удивилися" и "испугалися" и вытирает под носом пальцем, когда заходит с мороза. А платка у него в кармане отродясь не было.