Маги Второго Круга - [22]

«Только ни звука. Когда он в следующий раз тебя вызовет, возьми щепотку под язык, будет не так больно. И ты это получил не от меня, ясно?»

— Ясно, — прошептала избитая «игрушечка», стиснув в руке подарок. — Спасибо.

«А при случае шепни словечко хайгу. Насколько я его знаю, с твоим любителем жестоких забав очень скоро случится какой-нибудь крайне неприятный несчастный случай».

Певец заговорщицки подмигнул.

— Спокойной ночи. И удачи тебе, — сказал он громко и вышел наружу, в зимнюю холодную изморось.

* * *

Победный Луч Рассвета обычно рано ложился в постель. Но делал это совсем не потому, что был соней. Переодевание, мытье, сложная процедура ухода за волосами, ужин, который он поглощал с поистине черепашьей скоростью — все неизменные ежедневные ритуалы хоть немного помогали скоротать нудные дождливые вечера. А потом, опершись на груду подушек, в окружении многочисленных канделябров, он проводил в кровати долгие часы, читая до поздней ночи при свете свечей. Компанию ему составлял только молчаливый слуга по имени Чертополох, он умудрялся вести себя до такой степени тихо и незаметно, что юноша иногда просто забывал о его существовании. И тогда недовольство молодого мага только возрастало. Чертополох был прекрасно вышколен. Безукоризненный, всегда собранный, исполнительный и заметный только тогда, когда это было нужно. Обычно он произносил только заранее известные фразы: «Что угодно молодому господину?»; «Что молодой господин изволит?»; «Да, господин»; «Нет, господин». Победный Луч Рассвета мечтал о том, чтобы Чертополох хоть раз забыл про свою учтивость. Чтобы хоть раз сделал ему замечание, что он портит себе глаза, читая при таком слабом свете, или слишком мало ест… Он сознательно обращался со своим слугой резко и грубо, рассчитывая, что тот, наконец, потеряет терпение, а уж тогда Победный Луч мог бы с ним поспорить, вволю поскандалить и поорать, далее выкинуть его со службы (чтобы потом милостиво принять обратно)… да что угодно. Что угодно, лишь бы нарушить эту проклятую мучительную скуку, которая изводила его с первого момента пребывания в этом паршивом месте! Дошло даже до того, что он и учился-то только для того, чтоб было чем себя занять. Он писал письма родителям, жалуясь буквально на все — на отсутствие приличных театров (к его вящему отвращению как раз царила мода на пантомиму), на плохих поваров и совершенно безнадежного учителя, на нездоровый климат в дельте реки, надеясь, что ему позволено будет вернуться домой или, по крайней мере, сменить место пребывания на какое-нибудь более приятное.

В ответ он получал беспорядочные, слезливые по тону послания от матери, которые не содержали ничего конкретного, зато изобиловали всякими глупостями и бессмысленными сплетнями. Разочарованный, он поспешно пробегал их глазами, а потом комкал и выкидывал куда подальше. А сам владетельный господин Брин-та-эна молчал, брезгливо игнорируя отчаянные призывы своего единственного сына. В общем, ничего нового, собственно говоря…

Между тем в Замке ему и в самом деле нечем было заняться, кроме как уткнуться носом в книжки. Подумать только, ведь тут не было даже стрельбища, это же просто совершенно невероятно! Ему оставалось только выбирать: упражняться в стрельбе из лука можно было либо в каком-то темном вонючем сарае, либо на дворе, несмотря на влажность, от которой растягивалась тетива, а с рукояти слезал лак. Искра с горечью посмотрел на свой тщательно отделанный, обихоженный лук, висевший на стене у кровати. Он по пальцам одной руки мог подсчитать, сколько раз пользовался им в Замке. По крайней мере, досаждая этому лазурному сброду, он хоть как-то умудрялся убивать время, но самому себе молодой князь признавался, что это исключительно недостойное поведение. Кошмар.

— Чертополох, очисть мне яблоко. Нет, апельсин… Я не хочу ужинать. Можешь все это забрать или сам съешь, если хочешь. Зажги свечи, подай мне книжку, да, эту. — Раздраженный юноша глянул на мокрые стекла. — Почему опять льет?!

Видно, Чертополох решил, что этот вопрос адресован непосредственно ему.

— Потому что сейчас зима, молодой господин.

— Заткнись.

— Слушаюсь, молодой господин.

Лакомясь апельсиновыми дольками, Победный Луч наблюдал, как слуга зажигает свечи в фарфоровых канделябрах.

— Ты хотел бы вернуться домой? — неожиданно спросил Луч.

Чертополох посмотрел на него рыбьими глазами:

— Не знаю, молодой господин.

— Почему же? Здесь ведь скучно! И так жутко. — Парень со злостью ударил кулаком в подголовник. — Почему ты такой… такой равнодушный?! Почему тебе все — все равно?!

Чертополох неторопливо зажег последнюю свечу и бросил лучину в чугунную печку, где тлел уголь.

— Я должен служить молодому господину, это моя обязанность. То, чего я бы хотел, не имеет значения.

— А если б я велел тебе стать на голову и читать стихи? — брюзгливо спросил «молодой господин».

— Я немного стихов знаю наизусть, молодой господин, но, наверное, смог бы их прочесть, — спокойно ответил слуга.

— Ясно… — буркнул парень, открывая книгу там, где торчала закладка. Он по опыту знал, что нельзя и рассчитывать выжать из Чертополоха нечто большее.