Магадан — с купюрами и без - [2]
В первом часу дня выключаю новенький диктофон производства «Дженерал моторс» и собираюсь домой обедать. В голове, будто отбойный молоток поработал, в руке качается пакет с двумя десятками яиц с птицефабрики «Дукча».
Дикая торговля колышется табором у мэрии и областной администрации, у универсального магазина «Восход», тянется к «Цветам». Я туда и продвигаюсь боком вдоль раскладушек, приспособленных под прилавки. От товарной массы и ценников рябит в глазах. Как же они узнали, что надо скупать все подряд, а потом продавать по ценам инфляции?
И вдруг! Тревога! Какие длинные у нас слова. Три слога. У немцев меньше — алярм! Или американское мэйдей — более соответствует ситуации. Повернуть голову не успеваю. Только глаза. Боковым зрением улавливаю слева у «Цветов» вспышку: нечто багрово-черное вырастает, закрывает сопку на горизонте, в конце улицы Маркса. Там обычно отдыхали семьей, пока сын не вырос — жарили у горного ручья кусочки австралийской баранины, переложенные пластиками свиного сала — рецепт соседки, первой чукотской поэтессы. Носили портативный проигрыватель на батарейках, чтобы крутить «Прощание славянки» или «Надежду» в исполнении любимой «тети Ани Герман».
Господи, зачем подробности? Действовать пора, а то накроет адское пламя! Правильно жена называет меня теоретиком. Хлопок! Волосы шевельнула взрывная волна. Недавно коллега расписал, как на автостоянке у «Цветов» его захватили чеченцы, удерживали два дня. Я вышучивал фантазера в другой газете. Неужто, зря? Неужто, мы все будет говорить на языке взрывов?
Переступил с ноги на ногу, примеряясь, как распластаться на асфальте и не побить яйца в пакете, а ведь уже ни дыма, ни огня. Мощно рвануло. Вон женщина заголосила. Других, правда, не слышно. Насмерть? Или это запоздалая истерика? Проталкиваюсь к эпицентру. Зеркальные витрины «Цветов» вдребезги, пятиэтажка через дорогу, на первом этаже детский сад, стоит без стекол, ее панельная стена до третьего этажа обагрена широкой полосой, будто с нечеловеческой силой плеснули из ведра вверх. Какой-нибудь Кинг-Конг. Под ногой полоска кожи со щетиной. Весной в Снежной долине с сыном палили на костерке кусок лосятины, очень похоже. Нога от кожаной полоски отдернулась, как от высоковольтного провода. В носоглотку шибануло кровью и паленым волосом. «В скверике, — сообщает будничный голос, — оторванная рука»! Господи! Задыхаюсь от стыда и негодования, будто застал кого-то за интимом. Или меня застали.
По оторванным ступням, вернее, ботинкам к вечеру был опознан фермер, чье имя на слуху. А ведь звонил мне, договаривались о встрече. Никогда так и не гляну бедолаге в глаза. Приятель фермера — диссидент, снискавший скандальную славу перформансами вроде возложения с камрадами в гроб у дверей областной управы, передал мне вырезку из самодельной газеты: в небольшом городе европейского Севера доведенный партократами до отчаянья фермер стал живым факелом. И наш туда же! Джордано Бруно! Написал обращение к властям: мол, если не выполните мои требования, спалю себя к чертям собачьим. Правда, наш борец за гражданские права дал начальству уговорить себя об отсрочке. Но тут же выдвинул требования по нарастающей: мол, если приму окончательное решение — не обессудьте, многих прихвачу за компанию! Как говорится, за компанию и удавиться как-то веселей. Не говоря об огнеопасных мероприятиях. Неужто, эта отсрочка мгновение назад кончилась?
Он был взрывником — массовая профессия в горняцком краю. Взрывчатых материалов у нас столько, что остается лишь уповать на волю Всевышнего, секретность и всеобщее благоразумие, ну и на небольшое подразделение ВОХР. А ведь один боец оттуда уже убит на въезде в резиденцию взрывников Старую Веселую, у шлагбаума, и никто на этот пост заступить не пожелал. В поселок потекли посторонние — за грибами-ягодами, горбушей в ручье, да и талоны на водку отоварить сподручнее. И я там был не раз, приезжал на новенькой «восьмерке». И за ягодами, и за спиртным.
Правда, подальше от бараков по берегу бухты, за ручьем у колючей проволоки охранники стреляют без предупреждения. Сам чуть не схлопотал пулю. А ведь любого из нас могло в центре города задеть взрывом. С лагерных времен в бухте Гертнера оборудован спецпричал для перевалки взрывчатки. Здесь ее складировано по тротиловому эквиваленту на 78 Хиросим. Мы с конторой косили осоку для пригородного совхоза прямо у опломбированных контейнеров, и меня не покидало незабываемое ощущение сапера. Норму мы выполнили на три часа раньше срока. Выпили немного: для того и выбираемся на сено и картошку, чтоб неприятное с бесполезным, но не брало.
Осенью 47-го года в другой бухте, имени Нагаева, заключенные захватили пароход с грузом динамита, а когда энкавэдэшники не дали хода в Америку, ушли, как наш фермер, облаком праха над свинцовой водой. Возможно, это рекордный случай массового суицида на Севере. В районе морского порта лежит среди зарослей брусники на высоком скалистом берегу несколько корабельных обломков, настолько огромных, что даже алчным охотникам за металлоломом новейшего времени те оказались не по зубам.
Предыдущая книга Владимира Данилушкина «Из Магадана с любовью» была с большим интересом принята читателями. Книга «Дача ложных показаний» явится ещё одним сюрпризом для любителей иронической прозы.
Магаданец узнает земляка на другом конце света. Подойдет и заговорит на особом, только ему понятном языке. Повести и рассказы, входящие в сборник, написаны с пониманием «магаданского характера», северного братства. Они — о городе на берегу студеного моря, чей необыкновенный магнетизм влечет со всех концов страны людей одной группы крови, отличающихся энергией, способностью к нестандартным решениям, жизнелюбием, добродушным юмором и терпением.«Из Магадана с любовью» — третья книга прозаика, 27 лет живущего в северном городе.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.