Магадан — с купюрами и без - [10]

Но и ей обильные числа, мне думается, навевали мысли о каторге и ссылке. Отец у меня из этого же сословия, главбухом в строительных трестах служил. Любил в застолье петь «…По диким степям Забайкалья». Отсидел шесть лет.

Но за неправильно набранный 11-значный телефонный номер вряд ли последует столь суровое наказание. Разве что напорешься на грубость. Впрочем, тоже хорошего мало, вышибает из колеи.

Сын и малышу своему купил мобильник: внук дорос до первого класса, появились элементы автономной жизни. Игрушечный мобильник с сигналами сирен и тарабарскими речами у него был уже в годовалом возрасте. Так что не сплошал, в мгновение ока освоил фотокамеру мобильника, запечатлел в парке кокетливую ровесницу и поместил милое личико на заставку. Она ему потом подарила батарейки. Периодически звонит бабушке, спрашивает, как дела, когда пойдут гулять. Хорошо дела. Наверное, скоро созреет для второй фразы по телефону. Он и с диктофоном так же общается — включит и молчит. Потом слушает, удивляется, что ничего не записалось.

Следующая его мечталка — портативная рация. И он получил переговорное устройство от Деда Мороза и мамы. Теперь бы отыскать сообразительного партнера для разговоров — в радиусе трех километров. Да и аккумуляторы — не просто их заряжать: надо засечь и помнить, когда пройдет семь часов.

Потом я расскажу Игорьку про стереотипера. Тот возвращался с ночной смены после печатания тиража газеты, в редакции которой я тогда работал. Он был превосходный звукоподражатель, не только воспроизводил голоса птиц, зверей, но и шумы разных механизмов и устройств. В темном переулке молодого крепыша припутало несколько горячих парней — то ли хулиганы, то ли что. А он достал из кармана на ладонь пачку сигарет — словно портативную рацию, такие уже были на вооружении в милиции, и принялся разыгрывать отчаянный мини-спектакль, будто бы он милиционер в штатском, связался с отделением и сообщил о нападении, и воронок уже мчится на место происшествия. Все правдоподобно — щелчки, треск, даже завывание сирены. Парнишечки тут же ретировались.

Я расскажу об этом случае исподволь, ведь надо прежде растолковать, что такое типографский сплав — из олова и свинца, стереотип, линотип, печатная ротационная машина, а то он не поймет юмора этой бытовой истории.

Говорят, лишних знаний не бывает. Я тоже так полагал. А ведь в пятидесятые годы учился считать на механическом арифмометре «Феликс», когда приходил к маме в бухгалтерию. Такой аппарат теперь вряд ли где сыщешь. Трещал он — аж уши закладывало. Потом к нему электродвигатель пристроили.

Когда компьютеры появились, у них матричные принтеры такие же шумные. Похоже, как по зубьям металлической расчески проводишь металлической линейкой. Теперешние лазерники шумят не громче чем дождь за окном. Компов я загнал уже с десяток, какие-то пришлось передать в дом инвалидов, а один — пристрелить.

В школе нас учили вычислять на логарифмической линейке. Сохранилась такая в жизненных бурях, благо, что места почти не занимает. Изготовлена из дерева ценной породы, аромат как у карандашей кохинор, любовно инкрустирована искусственной слоновой костью. Аккуратные риски, стеклянный бегунок. Сохранилась наряду с виниловыми пластинками, фильмоскопом и игровой приставкой к телевизору. Хочу постепенно продемонстрировать все это внуку. А еще купить керосиновую лампу, с какой бабушка читала мне сказку о попе и Балде.

Малыш, кстати, уже высказывался о моей пережившей свой век портативной пишущей машинке: мол, лучше компьютера. А почему? Не глючит! Пачка копировальной бумаги в глазах мальчика — вообще богатство.

Он заполучил для игры и устаревший телефонный аппарат с диском. Сколько раз, бывало, менял я и сносившийся диск, и трубку. Долго рассказывать, каким в свое время богатством и мерой престижа был телефон: нам первым протянули воздушку в новом микрорайоне, и на блокираторе мы насиделись пятнадцать лет, это когда твой сосед говорит, у тебя отключается. У некоторых особо нуждающихся был еще ночной телефон: можешь говорить в вечернее время, а днем какая-нибудь контора борется за промфинплан.

Когда мы получили нормальный, не блокированный телефон, много раз случалось так, что днем, когда приходишь с работы пораньше, не можешь никуда дозвониться. Кто-то неведомый перехватывает ресурс. Иной раз доставали из почтового ящика счета за междугородные разговоры, явно не наши. Просили связистов разобраться, те отмалчивались, а несколько платежек разрешили проигнорировать.

В начале 90-х американцы понаехали — учить нас свободе слова и толерантности, и понять не могут, как с нашим диковинным аппаратом обращаться. Жмут на цифры диска. Никак не дойдет, что надо палец вставлять и вращать. А ведь номеронабиратель, как и вообще телефон, изобретен в Штатах.

Аппараты прошлого века проще были, доступней. Если неразборчива речь, треск — меняешь угольный микрофон, и порядок. Сам зачищаешь контакты, ставишь параллельный аппарат, меняешь провод, перекушенный кошкой.

А сколько телефонных трубок пало смертью храбрых во времена повального увлечения конструированием карманных радиоприемников! Что-то я не слышу про теперешних самодельщиков, все стали пользователями. Не приходит в голову, что можно залезть внутрь устройства, что-то поменять. Собственно и у меня такого желания теперь не возникает. Слишком все усложнилось.