Маг-гончая - [31]

Резко развернув мальчишку, Тзигона толчком прижала его к задней стене модного магазина. Пойманный от неожиданности не сопротивлялся, и только теперь она поняла, что парень с нее ростом и вероятно почти не уступает в силе. Впрочем, ей это было совершенно безразлично.

Развернув его замаранную руку ладонью вверх девушка вдавила в нее монету — один из скаев полученных за кожу звездозмеи.

— Несколько уроков тебе не помешает, — прошипела она. — Гвиллон на Нижней улице ищет ученика. Дай ему это, и назови мое имя… — Ей пришлось потратить мгновение, вспоминая имя малолетней воришки которой она была когда-то. — Передай, Синдра говорит, что из тебя может выйти толк.

Мальчик уставился на монету, и перевел пораженный взгляд на нее. Скай — такого богатства ему, вполне вероятно, не приходилось держать в руках за пять лун, но имя стоило много больше. Гвиллон считался мастером среди карманников, легендой в воровском мире города. Он уже старел, но такое ученичество для мальчишки может значить разницу между жизнью и смертью. Правосудие Халруаа отличалось решительностью, редкие воры попадались дважды. Тзигона подарила ему редкий второй шанс, и он понимал это.

Сжав плату за ученичество в кулаке, паренек со всех ног припустил в направлении Нижней улицы. Одобрительно кивнув, Тзигона через черный ход вошла в магазин, нынешнее свое место работы.

Навстречу открывающейся двери мелодично зазвенели колокольца. Тзигона подняла глаза, в который раз изумляясь, что такая красота может быть продуктам ошметков, которые мясник кидал бы приблудным псам. Бехировы кости. Кто бы мог подумать, глядя на уродливых созданий, что в них таится такая изощренная красота?

Халруанцы никогда не довольствовались тем, что предоставляет им природа, и программы разведения бехиров были особенно обширны. Миниатюрных бехиров разного размера выращивали для любых нужд, от сторожей рвов до экзотических домашних зверюшек, но, как свиньям и поэтам, большее оживление они вызывали после смерти. Как основное применение — принадлежности для заклинаний.

Практически каждый кусочек бехира пускался в ход. Длинные, тонкие, загнутые назад рога, растирались в порошок, и добавлялись в чернила, которыми писались разнообразные заклинания молний. Когти и сердца шли на чернила для заклинаний, защищающих от яда. Даже не волшебные способы использования их останков были удивительны. По прозрачным костям выполнялась резьба. Как музыкальные привидения, кости бехиров пели в дверях и окнах домов халруанцев, когда плоть, облекавшая их давно, уже превращалась в память. Но самый большой простор воображению художника давали зубы, просвечивающие насквозь, разноцветные, нередко соперничающие в чистоте окраски с драгоценными камнями.

Тзигона тихо подкралась к большой, странного вида деревянной коробке расположившейся на треногой подставке. Она являлась музыкальным инструментом, творением Джастина — мастера, владевшего магазином. Внутри коробки содержались струны из бехировых кишок и электрумовой проволоки, на широком ее конце находился ряд искусно сделанных клавиш из слоновой кости. При нажатии клавиши изогнутый коготь поднимался сложным рычажным устройством, задевая за струну. Звучание таких инструментов могло сильно различаться. В городе на них существовал большой спрос, и Джастин как раз делал новый, сидя спиной к Тзигоне, полностью уйдя в работу.

Выбрав, она ударила по клавише соединенной с самой толстой, низко звучащей струной. Взмыл коготь, электрумовая нить завибрировала. Глубокий рев пронесся по комнате — словно не музыкальным инструментом порожденный, а глоткой разъяренного вемика.

Всполошенный Джастин подпрыгнул и развернулся; злой взгляд сменился на неохотную улыбку при виде смеющейся Тзигоны.

— Хорошая шутка, — признал он. — Но держи в памяти, парень — не всякому придется по нраву быть жертвой твоих розыгрышей. Продолжай в том же духе, и тебя ждут неприятности — рано или поздно.

Уже давно Тзигона уяснила для себя, что позволять окружающим считать ее мальчишкой безопаснее, пусть и ненамного, чем выглядеть одинокой молодой девушкой.

— Что для меня на сегодня?

— Покорми бехиров. И надо сделать записи для нового выводка. Трое, все отличные экземпляры. Кровь Этана, от Голубой Бесс.

Следом за ним она направилась в задние помещения, где в нескольких длинных узких бассейнах обитали животные. Так и есть, троица новых бехиров, каждый размером с кошку, уместилась на освещенных камнях. Всех их покрывали мягкие чешуйки светло-топазовой синевы, которую предпочитал Джастин, и лап у них было только по шесть. В процессе взросления каждый обзаведется еще тремя или четырьмя парами. Рога им также еще предстояло приобрести, и, не считая цвета и размера, они выглядели очень похоже на небесно-окрашенных крокодилов.

Джастин проследил, как Тзигона нарезает рыбу. Она щелкнула языком, и миниатюрные создания подплыли к ней словно послушные гончие, мельтеша у стенок пока она бросала им еду. Детенышей приходилось кормить практически с руки, задача исключительно опасная для любого с менее ловкими пальцами, чем у Тзигоны. Зубы малышей, уже разноцветно-блестящие и острые как иглы, сверкали и щелкали, разрывая пищу.