Аплодисменты прокатились по Великому Храму, отражаясь от сводчатого потолка и древних каменных стен. В этих громогласных овациях Джейна Соло ощущала отголоски иных дат и поступков — и не все они принадлежали прошлым временам. Тут была и песнь будущего, её собственного будущего.
По крайней мере, так полагала сама Джейна.
В её голове, словно неисправная голографическая запись, снова и снова проигрывался вопрос, который задал ей дядя Люк перед самым началом церемонии:
— Каковы твои планы на будущее?
Справедливый вопрос, учитывая, что она собиралась покинуть Академию джедаев, но в её голову так и не лезло ничего путного. Она обожала пилотировать быстрые корабли. Обожала конструировать, чинить и совершенствовать. Но подобные умения казались ничтожными на фоне величия этого места, этого мгновения.
Слишком великие надежды возлагались на племянницу Люка Скайуокера, на старшего ребёнка в семье Леи Органы и Хана Соло. Она знала об этом и принимала, как должное. Ответственность была для неё правом, данным с рождения, неизбежной производной её джедайского наследия.
Никогда прежде она не осознавала всю значимость этого наследия так, как сейчас. Она стояла на помосте в Великой палате для аудиенций, отчётливо различая в Силе силуэты двух своих братьев и друзей, с которыми она делила радости и неудачи всех этих лет, проведённых в Академии. Они излучали восхищение и гордость, лишь слегка затенённую некоторой неловкостью: они не привыкли быть средоточием стольких глаз, центром такого внимания. Чуть в стороне стоял дядя Люк, рядом с ним — её родители и ещё несколько героев былого поколения. Джейна могла воспринимать их лишь при помощи чувств джедая; её глаза были ослеплены сиянием изумительной колоннады световых мечей.
Старшие рыцари джедаи в первом ряду запалили мечи, выражая своё почтение выпускникам. Разноцветные клинки были словно вестники надежды и силы — будто радуга, они озаряли собой Великую палату.
Затем овация стихла, сияние клинков померкло. Стройная среброволосая женщина выступила из колонны джедаев и бесшумно подошла к скамье, вмонтированной у помоста. Усевшись, она взяла в руки виолу с двойным длинным грифом и заиграла. Тонкая, изысканная музыка, словно лунный свет, залила зал. Тионн учила юных джедаев посредством музыкального слова, восславляя в балладах былые победы, подвиги древних героев и побуждая самих учеников к великим свершениям.
Губы Джейны подёрнулись в тонкой, иронической ухмылке. «Баллада о джедае-механике». Джейна не сомневалась, что этот мотив будет пользоваться наибольшим успехом. Даже была готова биться об заклад на «Тысячелетний сокол».
Когда песнь стихла, выпускники-джедаи спустились с помоста и прошествовали через весь зал к выходу. Официальные, подобающие торжеству мины на их лицах растворились в то же мгновение, как они покинули Великий храм.
Ликующие возгласы смешивались с яркой, живой музыкой джунглей Явина IV.
Лоубакка издал восторженный вопль, стискивая Джейну в своих объятиях. Она обвила руками талию могучего вуки и зарылась лицом в перину его рыжего меха. Затем она почувствовала на своём плече сильную дружескую хватку чьей-то руки и внезапно учуяла весьма экзотический аромат.
Отодвинув Тенел Ка на расстояние вытянутой руки, она воззрилась на неё, ухмыляясь во весь рот. Ради такого случая девица-датомири сменила своё привычное облачение воительницы — пёстрый обтягивающий наряд из эластичной рептильей кожи — на более традиционные джедайские одежды; её длинные рыжеватые волосы были сплетены в элегантную косу, увитую лентами.
— Если забыть о цвете волос, ты — прямо как моя мать, — усмехнулась Джейна.
Серые глаза девицы сверкнули: она определённо восприняла сказанное как комплимент.
— Бабушке это должно понравиться. Она всё время хочет, чтобы я выглядела и вела себя, как принцесса, — проговорила она, кося взглядом на королевскую «яхту». Бывшая королева-мать миров Хэйпс путешествовала на борту звёздной крепости причудливой конструкции, которая высилась теперь над прочими, более привычными формами судов на посадочной площадке.
Тонкие линии на лице Тенел Ка напряглись, когда она разглядывала символ своего наследия и семейных надежд. Похожее подавленное выражение появилось и на лице её подруги: Джейна внезапно поняла, что не только она одна сейчас стоит на распутье.
К её удивлению, брат Джейсен был первым, кто огласил свои намерения.
— Мы с Анакином отправляемся вместе с дядей Люком, — заявил он, смахивая со лба бурую чёлку. — Сперва на Мон Каламари, но это только начало. По окончании каникул мы собираемся стать его учениками.
Зелёные глаза Зекка расширились в изумлении.
— Оба? А он потянет?
Джейсен смутился, и его сестра поняла, что подобные разговоры уже имели место раньше.
— Я чувствую: этот шаг должен оказаться верным, — он расплылся в кривой ухмылке. — Что касается меня, мне ещё многому предстоит научиться.
— И не поспоришь, — буркнул Зекк.
Пока продолжалось всеобщее веселье, Джейна раздумывала над стезёй своего брата. Ученичество — замечательная идея. И если дядя Люк занялся набором учеников, то, быть может, и тётя Мара согласится взять одного на пробу. Мара Джейд казалась совершенным идеалом — практичная, уверенная в себе, лихой пилот и несокрушимая воительница, способная отдраить пол заштатной кантины, используя вместо швабры парочку громил из Чёрного Солнца, и даже не растрепать при этом свои золотисто-каштановые локоны.
