Маг без диплома - [84]

Брагоньер подозрителен, он задастся вопросом, откуда госпоже Меда известно местонахождение находящейся под государственной охраной подруги. Ее любовник не мог помочь: первого префекта Сатии не посвящали в дела инквизиции, для него это была закрытая территория. Поэтому логично, если Анабель написала бы в Трию, где, по ее мнению, до сих пор счастливо скрывалась от правосудия подруга: она ведь ничего не знала о нем, Гланере, Доновере и двойной охоте.

Эллина Тэр все еще на контроле у властей, предписания вряд ли сняты, хотя и изменены, да и Доновер, мягко говоря, вне закона, так что пришедшее на его адрес письмо, каким бы образом его ни послали, обязательно окажется в руках местных следователей. А те, в свою очередь, тут же курьером перешлют его на нужный адрес. И никаких подозрений.

Почерк Анабель Гланеру удалось подделать – помогла записка, которую она в свое время писала ему, а он сохранил. Пусть не идеально, но Эллина не в том состоянии, чтобы мгновенно найти отличия.

Надев повязку, чтобы случайно не вдохнуть яд, Гланер натер бумагу фосфором. Даже если гоэта просто возьмет ее в руки, то получит глубокие ожоги, а если по неосторожности вдохнет или проглотит, то прекрасно обойдется без аконита. Но на такую глупость со стороны Эллины он не надеялся.

Гланер работал в перчатках, тем не менее закончив, он тщательным образом вымыл руки и убедился, что двойной конверт, в который он поместил письмо, плотный, не просвечивает и не порвется.

Оставалось решить две маленькие проблемы: доставить отравленную бутылку к столу Брагоньера и отправить послание, не вызвав подозрений. Необходимо, чтобы письмо привез курьер, потому как Следственное управление обычной почтой не пользуется. Значит, необходимо завербовать какого-то паренька, соответствующе одеть его и подвергнуть внушению. После, разумеется, ненужного исполнителя ждет встреча с ламией.

И тут Гланер хлопнул себя рукой по лбу. Какой же он идиот! Можно прекрасно обойтись без ненужного риска, без маскарада, просто подложить письмо в стопку не разобранной текущей корреспонденции Следственного управления Урцхена. И сделают это его посыльные – те самые тени, которые доставляли послания в Аварин, те, что раньше служили Доноверу, но после его гибели и изъятия некоторых вещей перешли в его полное ведение. Они способны переносить небольшие материальные предметы, им не помеха стены и закрытые двери. И их присутствие нельзя обнаружить. Главное, в точности сообщить им, кому и что следует доставить.

Незаметно материализовавшись в углу кухни, тень скользнула к столу, где, помимо прочего, стояла только что принесенная бутылка, и, повинуясь воле хозяина, поставила рядом с ней вторую.

Трудившаяся у плиты кухарка не заметила ее появления, лишь пожурила затем слугу, притащившего сразу две бутылки вина:

– Господин соэр все равно целиком не выпьет, а куда мне початую бутылку девать? Тебе-то что, а мне перед хозяином отчитываться.

Слуга никак не отреагировал на ее бурчание: за годы службы привык к тому, что кухарка вечно чем-то недовольна. Удвоению сосудов он значения не придал, так как бегал сегодня не за одной бутылкой в ближайший трактир: приезжие маги не обременяли себя такими мелочами, а спутников инквизитора велено было всячески ублажать. С него же самого и вовсе сдувать пылинки.

Служанка забрала поднос с ужином для Эллины. Она все еще жила в доме коменданта, числясь важной свидетельницей по ряду дел государственной важности. Официально свободу ее передвижений ограничивали по причине опасности для жизни гоэты со стороны преступников, неофициально – в качестве наказания за проступок с айгом и предупреждения попыток бегства и иных глупостей.

Брагоньеру тоже подали ужин, в том числе бутылку с отравленным вином – она первая попалась под руку. Откупорив ее, слуга удалился: прислуживать за столом не требовалось, только уносить грязную посуду и менять блюда. Обычно их было два: основное и десерт.

Соэр внимательно, на просвет, оглядел бутылку, проверив равномерность опадения и однородность осадка, – все так, как и должно быть. Цвет напитка и стекло тоже не вызвали нареканий. Наполнив бокал, Брагоньер принюхался, пытаясь отыскать малейшие отклонения от нормы – таковых не было, вино этого сорта пахнет именно так. Покачав фужер, осмотрел хрустальные стенки на вопрос крупинок и краски.

Не найдя ни тех ни других, убедившись, что цвет, текстура и запах напитка не меняются при любых условиях, соэр признал вино пригодным к употреблению. На всякий случай памятуя о прошлых временах, опустил на дно бокала перстень: он реагировал на наличие цианида, стрихнина, мышьяка и белладонны – то, чем в девяноста случаях из ста травили неугодных людей.

К мышьяку и стрихнину соэр себя постепенно приучил, так что традиционная доза не привела бы к летальному исходу, хотя и повлекла бы отравление; цианид отличал по запаху.

Брагоньер только успел отправить в рот первый кусок мяса, приправив его глотком вина, когда в комнату вошел солдат и доложил, что из Трии местным Следственным управлением переслано письмо на имя Эллины Тэр.

Соэр повертел его в руках, вскрыл и извлек пояснительную записку следователя. Сделав еще глоток, мысленно отметив, что вино превосходное, он направился в комнату гоэты, читая на ходу сообщение соэра Конора. Брагоньер помнил его – толковый малый.