Мафия ФИФА. Футбол вне закона - [5]

Итак, они набирают людей в административно-правовой аппарат, знатоков деловой этики. Людей прагматичных, которым совершенно безразлично, под чьим началом выполнять свои обязанности. Главным реформатором Блаттер назначает Марка Пита, швейцарского криминалиста с безупречной репутацией. Питу и его команде предстоит невыполнимая задача: нравственное обновление в ФИФА – под руководством людей, которым даже прокурор не страшен. Поэтому человек, который в свое время отличился в расследовании злоупотреблений по программе Oil-for-food[3], вскоре сам подвергся критике. Если присмотреться внимательнее, нетрудно заметить, что и эта новая структура преобразовалась в процветающую отрасль экономики. И, более того, здесь также наметился определенный виток круговой поруки.

Ситуация довольно странная. На словах, по крайней мере, реформатор Пит пытался воспрепятствовать этому неприкрытому мздоимству. Поэтому в нашем распоряжении имеется ряд однозначных высказываний, которые проливают свет на махинации вокруг главы ФИФА.

Негодование публики, как высказался борец с коррупцией, более чем справедливо. «Я, как криминалист, прекрасно их понимаю. Налицо множество грубых нарушений, которые никто и не думал устранять. Это не может не разочаровывать. Я возмущен». Он якобы слышал, «что среди чиновников и на выборах стран – хозяек ЧМ процветает коррупция, а деньги, выделенные на развитие, оседают в чьих-то карманах. Мы уже составили список нарушений, и список этот будет постоянно расти». Он «не побоится даже проинформировать прокуратуру, если всплывут существенные нарушения и потребуется расследование». Поскольку он исходит из того, что «действия ФИФА находятся на грани закона или вообще вне его. Над федерацией властно только небо» {2}.

Настаивая на скорейшем воплощении своего проекта реформ, базельский криминалист то и дело упоминал о настоящих преступниках в кругах ФИФА. «Со стороны руководящего аппарата уже чувствуется сопротивление. Необходимо принять меры, чтобы преступники не затерялись среди противников реформ». Только вот каким образом реформы, направленные в будущее, должны выявить вчерашних преступников? Неважно. Как бы то ни было, Пит всюду видит мошенников: «Я с недоверием смотрю в прошлое. Мне нужно знать, насколько велики риски. Для этого мне необязательно уличать преступников, не нужно доказывать, что Авеланж присвоил столько-то миллионов» {3}.

При этом он, конечно же, понимает, что в ФИФА все останется без изменений. И сознает, что Мишель Платини, воспитанник Блаттера, станет следующим представителем старого режима. Вероятно, именно Платини адресованы слова Пита, когда он клеймит противников реформ: «Думаю, речь идет о тех людях, которые обещают какое-то будущее для Федерации футбола, но не хотят никаких изменений по основополагающим вопросам. Например, сокращению срока полномочий» {4}.

Вслед за Блаттером Платини и его французская команда, под началом генерального секретаря Жерома Вальке, подводят ФИФА к новой эре после маленького диктатора – при его же участии. Так, старая система прокладывает себе путь в будущее, потому что Платини человек прошлого. В свое время он помог Блаттеру занять трон и выступает гарантом того, что после ухода Зеппа президентский кабинет и впредь останется неприступным. Как Блаттер с 1998 года гарантировал ту же непроницаемость для Авеланжа.

Здесь кипит жесткая закулисная борьба. И если кто-то сходит с дистанции, это вовсе не значит, что игра для него окончена. На кону миллиарды и карьера. На кону ЧМ и спекуляции с будущим. На кону финансовое и гражданское благополучие.

В 2010 году в Южной Африке мир Блаттера еще не знал потрясений. Люди на мысе мало что знали о его федерации. Кому там было дело до судебных заключений и протоколов, в которых ФИФА представала продажной организацией? Нет, дядя Зепп и престарелые покровители футбола были для них лишь благодетелями, которые разбрасывались бесплатными билетами для школьников и работников стадиона и держались так, словно оказывали миру услугу, подарив ему ЧМ.

«Когда поле превращается в театр военных действий, в футболе не остается ничего прекрасного», – написал главный редактор Cape Times Тайрон Август после отборочных матчей ЧМ, которые провоцировали один государственный скандал за другим. Причем не только в таких странах, как Нигерия, когда президент Гудлак Джонатан, рассерженный выступлением «Суперорлов»[4], снял команду со всех международных соревнований. Или в Северной Корее, когда несколько игроков и делегатов, прежде времени завершив чемпионат, отправились в трудовые лагеря, а некоторые, по слухам, и вовсе бесследно пропали. Нет, во Франции, Италии и Англии Кубок мира также вызвал небывалый патриотический подъем. Политики повели себя как задиристые подростки, после того как сборные не оправдали ожиданий отечества. Сокрушенные игроки и взбешенные министры еще долго занимали первые полосы западных изданий.

Национальные чувства оставили на этом чемпионате глубокий отпечаток, и не предвидится ничего такого, что прервало бы эту тенденцию. Все сводится к тому эмоциональному состоянию, когда величие сменяется упадком, и так до бесконечности. И, само собой разумеется, политика опускается до уровня балагана, если аналитические центры заняты лишь скрытой пропагандой. Кто с кем и когда показался на публике? Канцлер в окружении премьер-министров на трибунах. Этим и кормят современный электорат.