Маэстро Воробышек - [15]

В нескольких метрах от машины, посреди дороги, стояла палка с прибитой к ней дощечкой, на которой было написано: «Объезд». И Виктор только собрался спросить, что все это означает, как грузовик резко затормозил и медленно стал спускаться вниз, к деревьям, в липкую и вязкую после вчерашнего дождя грязь.

Неожиданно машина сильно накренилась, показалось даже, что внутри нее что-то хрустнуло. Виктор стиснул зубы, всеми силами заставляя себя держать руки в карманах, чтобы не схватиться ими за борт.

И именно в этот момент Анюта совсем безразличным тоном спросила:

— Ты что же, долго лежал на солнцепеке?

Виктор слабо улыбнулся и ничего не ответил. Он с напряжением смотрел вперед, готовясь к новым каверзам, которые сулит ему путешествие по бездорожью.

Машину заносило то вправо, то влево. Мотор ее истошно ревел, колеса бешено вращались. Потом машину снова наклонило набок, и она почти остановилась. Всем телом Виктор подался вперед, как будто хотел помочь движению машины. И словно в ответ на это, грузовик, взревев, как дикий раненый зверь, чуть подвинулся и даже подъехал к шоссе. Но тут случилось самое ужасное: его стало заносить вправо, заднее колесо попало в яму, и машина грузно осела.

Дверца кабины открылась, на подножку выскочила Женя. Она весело провозгласила:

— История повторяется! Начинаются наши утренние мучения!

Открылась и левая дверца. Григорий Павлович вылез прямо в грязь и сердито сказал:

— Второй месяц черти ремонтируют! Их бы сюда, в эту яму… провалиться им всем!

Он обошел машину сзади, посмотрел на завязшее в грязи колесо и с досадой произнес:

— И как его тащить отсюда, пес его знает. Ну-ка, слезайте, нечего рассиживаться!

Женя как стояла на подножке, так и плюхнулась в туфлях в самую грязь. Анюта быстро скинула с ног тапочки и тоже прыгнула вниз, разбрызгав во все стороны жидкое месиво из воды и глины. За ними, не раздумывая, прыгнул и Федя.

В кузове остался один Виктор. Он со страхом смотрел вниз, раздумывая — прыгать или не прыгать. В душе он уже жалел о том, что сам отказался от положения больного, которое сейчас так пригодилось бы ему.

— А ты что? Барином будешь сидеть? — крикнул снизу Федя. — На тебя никто работать не станет.

Тут уже размышлять было нечего. Виктор перебросил ногу через борт, начал нащупывать колесо и, не найдя его, сполз на землю.

Григорий Павлович сел в кабину, завел мотор. С одной стороны грузовик подталкивали Федя и Женя, с другой — Анюта и Виктор. Колеса вертелись, но, несмотря на то, что все четверо напрягались изо всех сил, машина не трогалась с места.

— Ломайте ветки! — высунулся из кабины Григорий Павлович. — И под колеса!

Федя бросился к кустарникам, за ним Виктор.

Федя пригибал к земле одну за другой ветки и обламывал их. Очень скоро у него в руках оказалась полная охапка.

— А ты что? — повернулся он к Виктору, у ног которого валялось всего лишь несколько веток. — С тобой, парень, далеко не уедешь.

Не дожидаясь ответа, он побежал к машине и начал бросать ветки под колеса.

Ветки сделали свое дело — машина стала потихоньку подвигаться. И вдруг Виктор почувствовал, что его левая нога скользит куда-то вниз, в сторону. Удержаться не было никакой возможности, и он упал животом прямо в грязь.

— Ой, смотри на него! — громко расхохоталась Женя. Но Виктор уже встал и снова уперся руками в грузовик.

— Знаешь что, — тихо сказала Анюта, — ты пока постой… А то попадешь под колесо.

В это время машина резко рванула вперед, въехала на шоссе и остановилась.

Когда ребята усаживались на прежние места, из леса выбежала незнакомая женщина и что-то стала кричать.

— Давай быстрее! — позвал ее Григорий Павлович.

Женщина подошла ближе. На вид ей было лет сорок, простое темного цвета ситцевое платье сидело на ней неловко и выглядело старомодным. В руках у нее был маленький коричневый чемоданчик.

— Подвезите, хлопчики, до Манихина. Ей-богу, сил больше нету… Из самого города иду.

— Садитесь, — разрешил Федя. — Только у нас плацкартных мест нет.

— Какие там плацкартные, — вздохнула женщина и взялась за борт.

Федя помог женщине влезть. Она уселась на свободный ящик, опять тяжело вздохнула и вытерла рукавом пот со лба.

Машина теперь неслась между близко подступившими к дороге густыми лиственными деревьями. День клонился к вечеру, из леса дул прохладный ветер.

Федя некоторое время смотрел на быстро уходящие назад липы, потом откашлялся и, повернувшись к Виктору, сказал:

— Я, вот, не могу понять одного. Какой же ты к черту мужчина, если не умеешь делать самые простые вещи.

— Федя, — укоризненно произнесла Анюта.

Но Федя не обратил внимания на ее предупреждения.

— Ты даже наломать веток как следует не умеешь. Мало быть хорошим спортсменом, надо уметь все делать — и ветки ломать, и мотор автомобильный запускать.

Виктор скептически улыбнулся:

— Лекция? Или научный трактат? Ты что же член общества по распространению знаний? Лектор по путевке комсомола?

Анюта вдруг рассмеялась:

— А я боялась, что ящики наши полетят на землю. Когда тряхнуло нас на ухабе. Зазвенели бы тогда наши гитары и балалайки.

— А что вы везете? Что в этих ящиках? — заинтересовалась женщина.