Мадджхима Никая - [73]

«Удивительно, Учитель Раттхапала, как чудесно и как хорошо выразил это Благословенный — тот, кто знает и видит, совершенный и полностью пробуждённый: «Этот мир неполноценный, ненасытный, раб жажды». В самом деле, так оно!»

Так сказал Достопочтенный Раттхапала. И сказав это, он далее добавил:

«Богатых в этом мире вижу я,

Кто по невежеству не делится добром,

Жадно скрывая всё своё богатство,

Желая чувственной услады вновь.

Властитель, силой покоривший землю,

Правит страной до края океана,

И всё же, недовольный этим брегом,

Желает дальний берег также получить.

Но и не только царь — другие люди

Встречают смерть с неутолённой жаждой,

И в недовольстве оставляют тело,

С желанием к миру не ослабшим.

Родня рвёт волосы и плачет:

«Ох, Ах! Наш милый мёртв!»

Несут завёрнутое в саван тело,

Чтоб сжечь на погребальном же костре.

Одетый в саван, оставляет он богатство,

Толкаемый шестами, он горит.

И после смерти ни родня, ни друг

Не смогут дать ему прибежище, защиту.

Наследникам достанется богатство,

А он отправится по указанию каммы,

И умерев, ничто не сможет взять с собой —

Ни жён, и ни детей, ни собственных владений.

Долгую жизнь не оплатить монетой,

И процветание старению не указ.

Жизнь коротка — так говорят все мудрые,

Не знает вечности она, но только перемену.

И нищий и богач почувствуют прикосновение [смерти],

И мудрый и дурак почувствуют его,

Но если глупого накажет его глупость,

То мудрый при смерти не дрогнет.

Мудрость превыше всякого богатства,

Ведь именно она ведёт к концу пути.

Невежеством они свершают злодеяния,

Из жизни в жизнь высшую цель теряя.

Перерождаясь, он идёт в утробу,

Возобновляя жизней круговерть,

Другой глупец, вверяя жизнь такому,

Идёт за ним след в след.

И как грабитель, пойманный на взломе,

Будет страдать за тот проступок свой,

То также люди в следующей жизни

Будут страдать за собственные злодеяния.

Услады чувств различны, восхитительны,

И многочисленными способами возбуждают ум.

Видя опасность в чувственных привязках,

Ведение бездомной жизни выбрал я, о царь.

Как фрукты падают с деревьев,

Так стар и млад теряют это тело.

И это также осознав, о царь, ушёл из дому я,

Ведь жизнь отшельника — надёжней».

МН 86 Ангулимала сутта: Сутта о разбойнике Пальцеломе

^{Редакция перевода: 04.06.2010}

^{Перевод с пали: А.В.Парибок}

^{источник: 1996 изд. “Алга-Фонд” СПб “Гаруда” № 2}

Так я слышал[77]: Однажды Блаженный[78] пребывал в Саваттхи[79], в роще Джеты, в обители, подаренной [общине] Анатхапиндикой. И в то самое время в области, подвластной царю Пассенади Косальскому, жил разбойник по прозванию Ангулимала-кровопроливец[80] лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые области обезлюдели. А сам он носил на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей. И вот Блаженный поутру оделся и с миской в руке в верхней одежде вошел в Саваттхи за подаянием. Походив по Саваттхи и собрав подаяние, он поел, вернулся, свернул постель и с миской в руке и в верхней одежде направился в неблизкий путь туда, где находился Ангулимала. Увидели пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники, что Блаженный направляется по дороге в сторону Ангулималы и говорят Блаженному: «Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник по имени Ангулимала- кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то что в одиночку — по этой дороге и по десять, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, — и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались. А Блаженный на это молчал себе и шел.

И опять говорят Блаженному пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники: «Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник Ангулимала- кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то, что в одиночку — по этой дороге и по десять человек, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, — и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались!» А Блаженный на это молчал себе и шел.

И в третий раз говорят Блаженному пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники: «Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник Ангулимала — кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то что в одиночку — по этой дороге и по десять человек, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, — и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались!» А Блаженный на это молчал себе и шел.

Увидал разбойник Ангулимала Блаженного издалека уже, и когда увидел, ему подумалось: «Право, чудесно! Право, необычайно! Ведь по этой дороге не то, что в одиночку — и по десять человек, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, — и то все в лапах у меня оказывались. А тут, похоже, этот подвижник вообще один отважился, без спутника идет. А ну как я этого подвижника жизни лишу?!»