Madame. История одинокой мадам - [7]

Вот ее лучшая подруга Кларисса, та — да, та была человеком. Она могла бесконечно рассказывать о прочитанных книгах, излагать какие-то философские учения и доктрины, сыпать цитатами из стихов, и глаза у нее все время горели сиреневым огнем. Кларисса была живой, умной, страстной. Моя Леночка не шла с ней ни в какое сравнение. Если бы я встретил Клариссу тогда на Ярославском проспекте… Но, когда мы с ней познакомились, я уже любил Мадам. Не знаю до сих пор — может быть, безответно. А Кларисса тем временем безответно влюбилась в меня…

Третий рекламный ролик пролил для меня некоторый свет на душу Мадам. До этого мне было все равно, как зарабатывать деньги. Точнее, я не думал об этом. К тому же рекламный бизнес, даже с применением сверхъестественных способностей Мадам, казался мне вполне безобидным. Но после третьей нашей рекламы с «ауди» произошел странный случай.

В центр продажи автомобилей приползла восьмидесятилетняя старуха с клюшкой и заявила, что желает немедленно приобрести автомобиль. Над ней посмеялись и хотели вытолкать прочь, — больно уж вид у нее был засаленный. Но бабка упиралась, а потом и вовсе вырвалась и дрожащими руками достала из-за пазухи пачку новеньких хрустящих долларов.

Чтобы купить ненужную ей машину, которую рекламировала Мадам, она продала квартиру… Я целый день не мог прийти в себя и вечером рассказал о случившемся жене. Она хохотала до слез. И тут я понял, что совсем не знаю эту женщину. Я никогда не думал о том, какой она человек. В тот миг она показалась мне чудовищем: бездушным и жестоким. А в следующий миг я вновь был в полной ее власти, потому что звезды уже высыпали на небо и Мадам захотелось любви, и ее магические чары уже были разлиты по дому и дразнили медовым ароматом. Мои вечные цепи…

Но теперь, теперь все переменилось. Нам наступают на пятки. Скоро мы никому не будем нужны. Есть только одна возможность, но Мадам ничего не хочет слышать об этом… Я набираю номер Клариссы. Удалось ли ей уговорить Мадам?

— Нет! — Она в отчаянии. — Прости, Женечка, не получилось на этот раз. Но я… поверь, я сделаю все, что в моих силах. Это все Алка, и…

— Понимаю.

— Дай мне только еще один шанс. Я уговорю ее, — жарко твердит Кларисса, словно речь идет не о Мадам, а о нас с нею…

(Она делает это не для Мадам — для меня!)

— Да, Кларисса, если только…

— Что?

(Она даже дышать перестала…)

— Боюсь, ты можешь не согласиться.

— Я согласна на все, даже не спрашивая о чем речь, — говорит она, и торжественность этой клятвы меня несколько пугает.

— А если речь идет о твоей репутации?

Кларисса нервно смеется:

— Она в твоем полном распоряжении

2

Мы мчимся в клуб, и я искоса с благодарностью посматриваю на Алку. Умопомрачительная девушка! Алка начала свою карьеру лет в семнадцать, удрав из дома и бросив педагогический колледж, куда ее принудили поступить родители. Люди они были добросердечные и учли все на свете, кроме одного — Алкиного темперамента. «Сами такую народили, я не просилась», — оправдывалась она.

Пока ее сокурсницы, девочки со строгими взглядами, изучали психологию детского возраста, Алка активно изучала теорию и практику пикантных взаимоотношений между полами. Диплом педагога она не получила, но вот что касается второй науки, — нет таких дипломов, которые могли бы по достоинству отразить Алкины успехи и оценить мастерство.

Первый ее любовник, как я уже говорила, был фотографом. Именно ради него она сбежала из дома, прихватив с собой третью часть папочкиной зарплаты, обоснованно рассудив, что именно треть родители так и так потратили бы на нее. Фотограф был молод, пылок, и несколько дней напролет они не выходили из его квартиры, предаваясь любви, а в свободное время рассматривали его фотографии. (С тех пор Алкино восприятие жизни дробится на кадрики.)

Алка прямо на глазах из неопытной девочки превращалась в неугомонную любовницу, у которой напрочь отсутствуют чувства усталости и пресыщенности. В конце концов, фотограф утомился от избыточных нагрузок, а Алка только-только вошла во вкус тех незатейливых упражнений, уроки которых он ей преподал. Его интерес к ней таял, ее разгорался все ярче. Извечная песня. Через месяц он сбежал, а на следующий день оказалось, что квартира не его и что он не оплатил свое проживание за последний месяц. Владелица квартиры, вломившаяся ни свет ни заря после его побега, грозилась сдать Алку «куда следует», поэтому бедняжка была вынуждена оставить на столе папину зарплату и пойти куда глаза глядят.

Дойти ей посчастливилось лишь до первого фонаря, где ее, задыхаясь от бега трусцой, нагнал пожилой дядечка и пригласил в ресторан. Этот день кончился бы для нее весьма печально, если бы не стал началом ее карьеры. Дядечка напоил и накормил девушку в гостиничном ресторане, повел к себе в номер и предложил за некоторую сумму предаться с ним любви. Алка пожала плечами и сказала: «Почему бы нет?» Первые полчаса он держался молодцом и Алка даже подумывала о том, не остаться ли у него пожить, как вдруг дядечка страшно захрипел, пискнул что-то неразборчивое и дал дуба.

Алка заорала, но на ее крик явилась не горничная или дежурная по этажу, а плотный мужчина с усами и задумчивым взглядом. Первым делом он заткнул Алке рот, словно выключил кнопку сигнализации. Потом обошел вокруг мертвого старика и приказал Алке одеться. Взял ее за руку и вывел из гостиницы черным ходом.