Мадам танцует босая - [26]
Эйсбар глядел на этот вихрь и поражался. Только вчера она сидела у него в мастерской и как завороженная не мигая слушала его лекцию о ракурсах. А сегодня — железная хватка маленькой бульдожки. И черт его знает, чего в этом больше — природного авантюризма или немецкой деловитости.
— Ну, я пошел, — сказал он. — Через час буду.
— Ну, идите, — сказала Ленни. — Через час чтобы были.
Что за прелесть этот Жоринька! Как охотно он давал себя переодевать, гримировать, причесывать! Как безропотно подставлял свою златокудрую головку под самые невообразимые головные уборы, которые только могла выдумать неугомонная Ленни! Как радостно повизгивал, когда она, притащив из спальни Лизхен весь запас пудр, румян и помад, сурьмила ему брови, чернила ресницы, подводила глаза, подкрашивала губы! Как быстро переходил из образа в образ, представая перед ними то эдаким Чайлд Гарольдом во фрачной паре, то турецким пашой в феске и расшитом халате, то русским мужиком в косоворотке и плисовых штанах, то автомобилистом в клетчатой кепке и кожаных крагах, а то и светской дамочкой в одном из бальных платьев Лизхен и ее шали, которые, кстати, очень ему шли. Ленни прыгала вокруг него. Одевала, раздевала, ставила в позы, давала указания.
— Жоринька, остолоп вы эдакий, придайте лицу мечтательное выражение! А сейчас повернитесь вполоборота и закурите! Ай, молодец! Сядьте у письменного стола, сделайте вид, что умеете читать! — раздавался то тут, то там ее звонкий голосок.
Эйсбар, как очумелый, носился со своей треногой по квартире. Прилаживался, примеривался, искал ракурсы, менял освещение. Лизхен с интересом следила за их манипуляциями. Наконец все трое шумно выдохнули и повалились в кресла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Однако через пять минут неугомонная Ленни вскочила снова.
— Псевдоним! Мы забыли придумать ему псевдоним! — И забормотала со скоростью механического таксомотора: — Георгий Алексеев… Алексей Георгиев… Александр Григорьев… Григорий Александров… Александридзе…
— Да ну тебя! — воскликнула Лизхен. — Какой из него грузин?
— Александриди… Жорж Александриди… Прекрасно! Слышите, вы, Александриди новоиспеченный, чтобы откликались, когда вас зовут! А теперь надо бы хлебнуть шампанского за наш будущий успех.
— Э, нет, милая, только не шампанского! — тут же отреагировала Лизхен. — Шампанское мы уже недавно пили — чуть в больницу не попали.
И велела подавать стерляжью уху и жаркое из молодого барашка.
Через два дня Ленни стояла у ворот кинофабрики Ожогина с пачкой фотографий под мышкой и препиралась со сторожем в старой солдатской шинелишке.
— Пойми, служивый, — втолковывала ему Ленни. — У меня к господину Ожогину неотложное дело.
— Никак нет, барышня, — отвечал служивый. — Никого постороннего пущать не велено. А барина нету. Барин в больнице.
— Заболел? — Ленни делала скорбное лицо.
— Никак нет, барышня. Барыня заболевши, — солдатик всхлипывал и принимался вытирать фуражкой глаза. — Сгоревши наша барыня, Раиса Пална, заживо сгоревши. Супостат черный сжег.
— Ну, насчет супостата я могу с вами поспорить, — высокомерничала Ленни, понимая, что речь идет об Эйсбаре. — А когда барин будет?
— А это, барышня, один Бог знает. А вы идите, барышня, идите. Здесь нельзя. Заругают.
— А кто-нибудь вместо барина…
Но солдатик уже скрылся в своей будочке.
Ленни чертыхнулась про себя и махнула рукой, останавливая таксомотор.
— На Тверскую! — бросила она.
На Тверской располагалось бюро другого короля синематографа, ожогинского соперника, Студенкина. Туда Ленни и держала свой путь. По дороге решила, что ни с какими сторожами вступать в препирательства не будет, даже спрашивать ничего не будет — просто пройдет мимо, и попробуй ее останови! «Служжживый!» — раздраженно прошипела она.
В бюро Студенкина Ленни поразила роскошь. Тяжелые дубовые двери, мраморная выгнутая лестница, уставленная статуями и огромными вазами, электрические рожки в золоченых витых канделябрах на стенах, аромат душистой цветочной воды. Ленни легко взбежала по лестнице и очутилась в громадной приемной, устланной коврами. Тяжелая красного дерева мебель придавала приемной мрачный вид. Секретарша-брови-ниточки приподнялась было навстречу Ленни и даже приоткрыла густо накрашенный ротик в немом полувопросе, мол, куда это вы так разлетелись, мадемуазель? Но мадемуазель, бросив на бегу: «Назначено!» — уже открывала высокую дверь, ведущую в кабинет. Ворвавшись в кабинет Студенкина, она поначалу слегка притормозила, но сообразив, что в таком случае ее может догнать секретарша и развернуть на 180 градусов, прибавила скорость.
Студенкин — благообразный пожилой господин с седой ухоженной бородкой — с удивлением поднял глаза от бумаг. На него несся стремительный вихрь, в середине которого можно было с трудом различить очертания человеческого тела. В сантиметре от письменного стола вихрь резко остановился, и взору господина Студенкина предстало крошечное существо в нелепом балахоне. У существа был кукольный нос и решительно сжатые губы.
— Держите! — слегка задыхаясь, выпалило существо и бросило ему на стол пачку фотографических снимков. Само же в изнеможении повалилось в кресло.
Захватывающий рассказ о России, которой не было… 20-е годы прошлого века, большевистский заговор раскрыт, стране удалось избежать революционных потрясений. Однако мятежные страсти XX столетия разыгрываются на площадке кинематографа — новейшего и грандиозного искусства, оказавшегося в эпицентре событий эпохи.В романе «Продавцы теней», словно в неверном свете софитов, затейливо переплетаются жизнь и киноистории, вымысел и отражение реальности — строительство «русского Голливуда» на Черноморском побережье, образы известнейших режиссеров и артистов.
Талантливая фотоавангардистка Ленни Оффеншталь пытается залечить душевные раны — снова любить и быть любимой. У нее был жаркий, страстный роман с известным режиссером Сергеем Эйсбаром (в котором угадывается Сергей Эйзенштейн), а теперь на нее засматривается мятежный поэт Новой России… Маяковский!Сердце Ленни как воздушный шар. Ветер перемен гонит его то в одну сторону, то в другую. А счастье так близко…
Может ли любовь юной девочки-институтки Зины Ведерниковой, наивная и смешная в глазах прославленного московского поэта Юрия Рунича, длиться годами и вырасти в настоящее сильное чувство? Став известной всему миру актрисой немого кино, музой дадаистов и авангардистов, Зина, превратившаяся в блистательную Иду Верде, сохранит в сердце образ своего возлюбленного. Вызовет ли она ответное чувство, бросив к его ногам свою славу?..
Беспечный актер и фокусник Басби Визг, приехавший в Ялту конца 1920-х годов искать удачи, разрывается между кинодивой Лидией Збарски и юной эмансипе Женечкой Ландо. Одной-единственной ему для счастья не хватает. Как часто подобная ситуация возникает в жизни мужчины! А может быть, и не нужно выбирать? Ведь мир не делится на черное и белое, он полон полутонов и компромиссов. И если цена любви – компромисс, не стоит ли с этим согласиться?
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…