Мачеха - [5]
Генерал(хлопает его по животу). Ах ты, шарлатан! Он в этих странах уморил больше народу, чем я.
Годар. Однако какие же ходили слухи?
Гертруда. Будто наш мастер, несчастный Шампань, отравил свою жену.
Вернон. Как на грех, накануне ее смерти между ними произошла потасовка. Они, увы, не следовали благому примеру своих хозяев.
Годар. А казалось бы, подобное счастье должно быть заразительным. Но совершенства, которые восхищают нас в графине, столь редкостны!
Гертруда. Какая же заслуга любить превосходного человека и прелестную девушку?
Генерал. Ну, Гертруда, перестань. Нельзя же говорить такие вещи при посторонних.
Вернон(в сторону). Именно для посторонних это и говорится, — чтобы поверили.
Генерал(Вернону). Что ты там бормочешь?
Вернон. Говорю, что мне шестьдесят семь лет, что я моложе вас и хотел бы быть любимым, как вы... (в сторону) дабы увериться, что это действительно любовь.
Генерал. Ну, и завистник! (Жене.) Дитя мое, вознаградить тебя может только бог; он, я знаю, дарует мне силу любить тебя.
Вернон. Вы забываете, друг мой, что я врач; ваши слова годятся разве что для романса.
Гертруда. Иные романсы, доктор, очень правдивы.
Генерал. Вернон, если ты не перестанешь дразнить жену, мы с тобою поссоримся: сомнение в нашей взаимной любви для меня горшее оскорбление.
Вернон. Да я вовсе и не сомневаюсь. (Генералу.) Но с божьей помощью, вы любили столько женщин, что я как врач не могу не восторгаться вами — в семьдесят лет и такой добрый христианин.
Гертруда незаметно направляется к дивану, где сидит доктор.
Генерал. Тсс! Друг мой, последняя любовь всегда самая сильная.
Вернон. Вы правы. В юности мы любим со всею силою, — а она постепенно уменьшается; в старости же мы любим со всею слабостью, — а слабость-то все возрастает.
Генерал. Ах ты, язвительный философ!
Гертруда(Вернону). Доктор, почему вы, человек безусловно добрый, стараетесь посеять сомнение в сердце Граншана? Вы ведь знаете, как он ревнив; он способен убить при малейшем подозрении. Я настолько уважаю это чувство, что теперь не вижусь уже ни с кем, кроме вас, господина мэра и господина кюре. Неужели вы хотите, чтобы я отказалась и от вашего общества, которое нам так мило, так приятно! Ах, вот и Наполеон!
Вернон(в сторону). Война объявлена! Она разогнала всех, прогонит и меня.
Годар. Доктор, вы здесь на правах члена семьи; скажите мне, что вы думаете о мадемуазель Полине?
Доктор встает, оглядывает его, сморкается и молча отходит. Звонят к обеду.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, Наполеон и Феликс.
Наполеон(вбегает). Папа, папа! Ведь правда, что ты позволил мне ездить верхом на Коко?
Генерал. Конечно, позволил.
Наполеон(Феликсу). Вот видишь!
Гертруда(утирает лоб сына). Как он разгорячился.
Генерал. Но с условием, чтобы тебя кто-нибудь сопровождал.
Феликс. Значит, господин Наполеон, я был прав. Наш шалунишка, барин, решил один объездить на пони всю окрестность.
Наполеон. Он за меня боится! А я сам ничего не боюсь.
Феликс уходит. Опять звонят к обеду.
Генерал. Поди-ка, я тебя за это поцелую. Настоящий гвардеец растет!
Вернон(смотря на Гертруду). В отца-гвардейца пошел!
Гертруда(резко). Характером он весь в отца, а наружностью похож на меня.
Феликс. Кушать подано.
Гертруда. Однако где же Фердинанд? Он всегда такой точный. Наполеон, сбегай к фабрике, посмотри, не идет ли Фердинанд, и скажи ему, что уже звонили к обеду.
Генерал. Да нам незачем его ждать. Годар, предложите руку Полине.
Вернон предлагает руку Гертруде.
Э, э, Вернон! Тебе бы пора знать, что никто не имеет на это права, кроме меня.
Вернон(в сторону). Ей-богу, он неизлечим.
Наполеон. Фердинанд там, в главной аллее... я его видел.
Вернон. Дай же мне руку, тиран!
Наполеон. Держи, тиран. Вот я сейчас тебя потираню, и здорово... (Вертит Вернона.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Фердинанд один. Осторожно выходит из комнаты Полины.
Фердинанд. Мальчишка меня спас, но как это его угораздило увидеть меня в аллее? Еще одна такая неосторожность — и мы погибли. Надо во что бы то ни стало выпутаться из этого положения. К Полине сватаются... Годару она отказала. Генерал, а особенно Гертруда постараются узнать причины отказа. Сейчас выйду на веранду и сделаю вид, будто я пришел по аллее, как сказал Леон. Лишь бы не заметили из столовой... (Наталкивается на Рамеля.) Эжен Рамель!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Фердинанд и Рамель, потом Феликс.
Рамель. Какими судьбами, Маркандаль...
Фердинанд. Тс!.. Никогда не произноси здесь этого имени. Если генерал узнает, что я — Маркандаль, что это моя фамилия, — он пристрелит меня, как бешеную собаку.
Рамель. Да почему же?
Фердинанд. Потому что я сын генерала Маркандаля.
Рамель. Которому Бурбоны отчасти обязаны тем, что им пришлось совершить вторичное путешествие[5].
Фердинанд. В глазах генерала Граншана покинуть Наполеона и служить Бурбонам — значит изменить Франции. Увы, мой отец подтвердил, сколь правильно это мнение, ибо умер от горя. Итак, помни, меня здесь зовут Фердинанд Шарни, по фамилии моей матери.
Рамель. А что ты тут делаешь?
Фердинанд. Я на фабрике и директор и кассир; словом, как мэтр Жак[6], — на все руки мастак.
Рамель. Да что ты? Что же тебя заставило?..
Фердинанд
Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».
... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.
Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.