Macchiato для Джимми - [8]

«Интересно, – подумала, Неллочка, – как же они будут есть?»

Неллочка любила наблюдать за американцами: как картинки в её старом букваре все

посетители кофейни жили свой самостоятельной жизнью, пили кофе и не обращали на Неллочку никакого внимания. Переводя взгляд с одного столика на другой, Неллочка перелистывала этот букварь, как ей заблагорассудится: то справа налево, то слева направо, а то подолгу не отводя взгляда от какого-нибудь столика, рискуя вызвать недовольство свободолюбивых американцев.

По своей натуре Неллочка вообще была наблюдателем и даже когда кого-нибудь слушала, то сначала рисовала в своём воображении картинки и их рассматривала, а уже потом вникала, чего от нее хочет собеседник. И если вся жизнь, как сказал Шекспир, это театр, а все люди в нём актеры, то Неллочку Бог создал зрителем. Ещё в детстве она часами могла смотреть, как соседские девчонки, прилепившись друг к другу на скамейке у подъезда, с энтузиазмом резали цветные лоскутки и без устали переодевали равнодушных кукол в самодельные платья. Своё увлечение Неллочка сохранила на всю жизнь и теперь, заехав на другой конец света, за тридевять земель, за много-много часовых поясов от соседских девчонок и скамейки у подъезда, она с таким же детским увлечением разглядывала чужую иностранную жизнь.

Каждый раз наблюдая за американчиками, Неллочка неволько вспоминала, как она очутилась среди них, и чем отчётливее всплывало прошлое, тем труднее верилось в то, что совсем недавно непредсказуемого разнообразия в Неллочкиной жизни было столько, что этому позавидовала бы любая сумасшедшая Капка. Не так давно Неллочкина американская жизнь была похожа на безостановочный скоростной конвейер Генри Форда, состоящий из динамично сменяющихся нелегальных работ, дешёвых квартир, частных уроков, истекающих документов и чужих детей, за которыми Неллочка присматривала за наличные деньги. Соскочить с этого бешеного прогона мешала непонятная магическая сила: то ли жажда нового, то ли страх перед возвращением, то ли стыд за то, что не выдержала и сдалась на полпути. Будто приворотным зельем опоила Неллочку колдунья-Америка и не отпускала назад домой.

Под убаюкивающий гул кофейни Неллочка медленно перебирала карточный каталог собственной памяти – А, Б, В… А – Америка, В – виза и дальше до самого конца или, точнее, самого начала: Э, Ю, Я…Э – Элка, школьная подруга, с неё-то всё и началось. Сидя на уроке физики за одной партой вместе с Неллочкой, Элка думала вовсе не о кусках металла и не о том, что случится, если их плотно прижать друг к другу. Как неистовая, ещё со школьной скамьи Элка рвалась из страны, мечтала уехать хоть куда-нибудь, причем необязательно на Запад, а только бы за пределы родины, которая довела до психушки ее отца. Будучи на сто пятьдесят процентов русской, Элка понимала, что историческая родина у неё находится как раз там, откуда она собирается свалить и что ни в какую другую страну по зову предков ей не попасть по той простой причине, что предки её никуда, кроме Урала, и не звали! Поэтому уже в студенчестве Элка решила влюбляться с умом, в надежде хоть с помощью замужества найти маленькую лазейку за кордон.

Подцепить иностранца в провинции была нелегко и поэтому Элке приходилось довольствоваться отечественными ресурсами, с которыми, увы, всё постоянно не складывалось: сначала ничего не получилось с сибирским немцем, который потенциально мог подать документы на выезд в Германию, но почему-то этого не делал. Потом появился один командировочный, энтический кореец, родившийся в Узбекистане и как назло Элке живший про принципу «где родился, там и сгодился». Потом был перспективный экономист, которого Элка уговорила уехать в Канаду по рабочей визе и который уехал, но без Элки.

Каждый разрыв Элка переживала с двойною болью: как женщина и как несостоявшаяся эмигрантка. Вдобавок Элка страдала от того, что очередной иностранный язык, который она интенсивно начинала изучать за большие деньги, опять не пригождался. В конце концов, не подвёл только один еврей: он сделал Элке предложение, а потом честно вывез её через Израиль в Штаты. И уже оттуда, несколько лет спустя, хорошо устроившаяся и заскучавшая по отечественным проблемам Элка выслала Неллочке приглашение, чтобы продемонстрировать Новый Свет, а ещё больше – собственное благополучие.

Стоя в очереди в американское консульство, Неллочка с удивлением смотрела за окружающими, которые шептались, толкались, шуршали анкетами и постоянно пересматривали принесённые документы – все, как один, измученные общим страхом перед отказом. Неллочка стояла, прижавшись к стене, и удивлялась собственному безразличию. Еще утром она собиралась в консульство с мыслью, что идёт туда, только посмотреть, понаблюдать за своей судьбой, вложенной в тоненькую папку с документами, которую у неё выхватили быстрые и профессиональные руки в консульском окошке и принялись энергично листать, словно надеясь вытряхнуть оттуда Неллочкины тайны. И в тот день в очереди, и утром перед визитом в консульство, и накануне, на работе, заполняя в обеденный перерыв анкету на неиммиграционную визу, Неллочка не думала об Америке и не замирала ни от страха, что не получит визу, ни от радости, что, может быть, поедет заграницу.