Маара и Данн - [8]

— Это вымершие животные, — объяснил мужчина. — Они погибли сотни лет назад.

— Почему?

— Великая сушь. Долгая засуха. Настолько долгая, что животные ее не перенесли. Большие звери. Вдвое больше наших.

— А сейчас засуха тоже будет долгая?

— Лучше бы нет. Не то мы тоже вымрем, — засмеялась женщина. Рассмеялась обычным веселым смехом, но Маара вовсе не развеселилась — она испугалась. — Надо бы эти кости прикрыть и место заметить, — продолжила женщина, обращаясь к мужчине. — А потом, когда все наладится, вернуться и проверить их как следует.

Маара удивилась: она считает, что все наладится!

— А сейчас — некогда, некогда, — заторопилась женщина. Мужчина снова ткнул палкой в землю, и снова затарахтели падающие кости.

— А… почему они здесь? — прошептала Маара.

— Может быть, поток принес. Может быть, здесь кладбище животных.

— У зверей тоже бывают кладбища?

— Большие звери очень умные. Почти такие же, как люди.

— Нет, не кладбище, — покачала головой женщина. — Разные виды вместе. Значит, поток. Навидались сегодня, как он все смешивает в кучу.

Мужчина выволок из кучи костей грудную клетку таких габаритов, что поместился в ней, как в шалаше. Концы ребер ушли глубоко в размякшую землю. Позвоночник чудища был толщиной с туловище самого мужчины. Если бы эта грудная клетка осталась целой, ее невозможно было бы сдвинуть с места, но часть ребер отломалась.

— Что это за зверь? — поинтересовалась женщина, и ее спутник пожал плечами.

— Может, предок нашей лошади.

Мужчина стоял в белой клетке, луна рисовала на земле вторую, черную, вычерченную из теневых линий.

— Запомни это место, — велела женщина Мааре. — Надо сюда вернуться, если все уладится. Только… — Она замолчала, чтобы не испугать девочку.

А та подумала: «Как будто остальное, что ты говорила, менее страшно… И как, скажите на милость, можно вообще запомнить это место?»

— Идем, идем, — снова заторопилась женщина. — Надо торопиться.

Но мужчина увлекся. Он ковырялся и ковырялся в костях. Наконец он поднял Данна и они продолжили путь. Маара крепко держалась за руку женщины.

Скоро они уже шагали по сухой почве. Вернулся знакомый Мааре ландшафт засухи. В кронах деревьев жужжали жуки. Одежда высохла, засохла грязь на ногах. Скоро снова захочется пить. Собственно, Мааре уже хотелось пить. Она жалела, что приходится удаляться от воды. Кожа уже пересохла. Уставшая луна спускалась с неба.

Ночь не принесла прохлады. Все сухо шуршало вокруг: трава, кусты, деревья, ветер… Впереди деревня скальных людей — и мужчина шепчет:

— Ни звука!

— Ш-ш-ш… — вторит ему женщина.

Эта деревня не пуста, вид у нее обжитой, одно окошко тускло светится. К этому окошку они и устремились. Мужчина толкнул дверь, и тотчас вышла к ним высокая женщина. Она положила руку на плечо Маары. В то же мгновение мужчина поставил рядом с Маарой брата, и женщина положила вторую руку на его плечо. Трое взрослых скороговоркой зашептались о чем-то над головами детей, ни слова не понявших. Затем девочка услышала: «Прощай, Маара, прощай, Данн!» — и эти люди, тащившие их на себе, преодолевшие долгий путь и спасшие детей от потока, пригнувшись, бросились прочь и исчезли за стволами росших среди камней деревьев.

— Входите, — прошептала незнакомка, втолкнула детей внутрь и закрыла дверь, задвинув камень по меленькой канавке.

Помещение похоже на то, которое они оставили в прежней деревне скального люда. Но больше. Каменный стол в центре, у стола деревянные табуретки. На стене фонарь, такой, какие в их доме горели в кладовых и в комнатах прислуги, масляный. Висели на стенах и фонари-шары, которые сами зажигаются, когда темнеет, сами угасают, когда светает, и меняют силу света в зависимости от времени дня и условий освещенности. Но эти фонари, так же как и у них дома, неисправны.

— Прежде всего, как тебя зовут? — обратилась женщина к Мааре.

— Маара, — уверенно ответила девочка.

— А тебя, мальчик?

— Данн, — так же твердо, без колебаний, заявил ее брат.

— Отлично. А меня зовут Дэйма.

— Маара, Данн и Дэйма, — улыбнулась Маара женщине, и та улыбнулась в ответ с точно таким же тонким намеком во взгляде.

— Совершенно верно, — кивнула она.

Что-то во взгляде Дэймы заставило Маару критически оглядеть себя и брата. Оба грязные, запыленные, ноги покрыты коркой засохшей илистой глины.

Дэйма вышла еще в какую-то дверь и вернулась с широким тазом из негнущегося и небьющегося металла, знакомого Мааре. Таз она опустила на пол, а в него поставила Данна, сняв с малыша коричневую тунику скальных людей. Поливая мальчика водой, она оттирала грязь от его кожи. Полусонный, он ловил воду ладонями.

— Мы пить хотим, — сказала Маара.

Дэйма налила полчашки воды из глиняного кувшина и дала Мааре, указав на Данна. Маара поднесла чашку ко рту брата и держала ее, чтобы тот ничего не пролил и не расплескал, чтобы не повторилась ужасная вчерашняя — да, это произошло только вчера… — история. Она вернула чашку Дэйме, неохотно выпустив ее из рук и пробормотав:

— Я тоже хочу пить.

— И про тебя не забыла, — улыбнулась Дэйма и налила еще полчашки.

Маара знала, как бережно нужно обращаться с водой. Когда Данн вылез из таза, она стащила свою тунику и ступила в грязную воду. Дэйма вручила ей ковш, и девочка вымылась, сама себе поливая, осторожно и размеренно, зная, что за ней наблюдают. После этого она подумала о том, что головы у них покрыты пылью, но Дэйма уже взяла тряпку и принялась энергично тереть волосы Маары. Тряпка быстро пропиталась пылью, потяжелела. Второй тряпкой Дэйма обработала волосы Данна. Обе тряпки полетели затем в таз — завтра она их постирает.