Ма-цзы: пустое зеркало - [54]

Во-первых, «То, что протянуто, — ответил Ма-цзы, — не может быть втянуто!»

Отец сказал своему сыну: «Нет ничего невозможного в мире!»

Он цитировал Александра Великого.

— Я не согласен с этим, — возразил отцу ребенок, — и докажу тебе!

Он пошел в ванную комнату и вернулся назад с тюбиком зубной пасты.

— Сейчас я выдавлю пасту из тюбика, — сказал он, — а ты вернешь ее на место. Ведь ты утверждаешь, что нет ничего невозможного. Но это невозможно сделать — я пытался!

Ма-цзы говорит: «То, что протянуто, не может быть втянуто!» Это еще можно понимать и так: то, что стало открытым, уже не может быть скрыто. Он просто хочет сказать, что есть ситуации, в которых ничего нельзя вернуть назад.

Когда Генри Форд выпустил свой первый автомобиль, тот не имел сцепления заднего хода. Он мог ехать только вперед. Форд не подумал об этом, но это было большое упущение. Если водителю не удавалось въехать в гараж сразу же и он останавливался рядом с гаражом, ему приходилось делать крюк в несколько миль, чтобы вновь оказаться перед воротами гаража.

Генри Форд снабдил свои автомобили сцеплением заднего хода лишь позже.

Говорят, что, когда Генри Форд предстал перед Богом, между ними произошел спор.

— Ты человек большого ума, — обратился Бог к вновь преставившемуся, — изобретатель. Скажи же, оправдываешь ли ты Мое существование?

— Нет, сэр, в Вашем существовании нет ничего хорошего, — ответил Генри Форд Богу, — потому что Вы движетесь во времени лишь вперед. Это глупо. Я и сам когда-то совершил подобную глупость, но от Вас такого не ожидал. Возможно, кто-то хочет вновь посетить свое детство, а кто-то хочет заглянуть в будущее, чтобы узнать, в каком возрасте он умрет и по какой причине. Из-за Вас же человек застрял посередине — он не может двинуться по собственной воле ни вперед, ни назад. У него нет свободы передвижения. У меня есть к Вам еще ряд замечаний, но это — основное.

Ма-цзы хочет сказать, что, если кто-то стал юношей, он уже никогда не сможет стать ребенком. Он использовал любую ситуацию. Воспользовался он и этой, чтобы проверить, достанет ли у монаха смелости переехать ноги учителя тачкой. Импо оказался на высоте.

«То, что едет вперед, не может поехать назад!» — сказал Импо и толкнул тележку вперед.

Ноги Ма-цзы были побиты и изрезаны. Когда монахи вернулись в зал, туда вошел Ма-цзы с топором в руках и спросил: «Где тот, кто искалечил мои ноги?»

Импо вышел вперед и склонил голову, подставляя ее под удар.

В этом жесте проявилось и мужество, и доверие. Ма-цзы ни в коей мере не был оскорблен. Толкая тележку вперед, Импо не думал унизить Ма-цзы, он просто отстаивал свою точку зрения. Если же Ма-цзы остается верен своим принципам — а он всегда настаивал на том, чтобы давать своим ученикам свободу… Они не должны были принимать на веру все то, что им говорилось, они должны были сами распоряжаться своей жизнью, сами отвечать за свои поступки. Конечно же, ученик следовал наставлениям Ма-цзы, катя тележку по ногам учителя.

В монастыре у Ма-цзы было около тысячи монахов. Он вошел в зал собраний. Он не знал, кто из монахов прокатил тележку по его ногам.

Он просто спросил, поднимая топор: «Где тот, кто искалечил мои ноги?» Импо вышел вперед немедленно и склонил голову, подставляя ее под удар.

Он не стал прятаться, хотя и мог бы. Там было около тысячи человек, и среди них было легко затеряться монаху, чье лицо Ма-цзы не помнил. Но он вышел вперед: если учитель собирается отрубить ему голову, он готов к этому. Он вышел к учителю, чтобы воскреснуть, обрести просветление, уйти за пределы жизни и смерти. Если учитель выбрал именно этот способ, так тому и быть.

Увидев такое смирение и доверие, Ма-цзы опустил топор на землю.

Ма-цзы никогда не упускал возможности учить других, обычно весьма загадочным образом. Даже во время своей последней болезни он дал свой знаменитый ответ, когда его спросили о здоровье. Он сказал: «Солнцеликие будды, луноликие будды».

Это знаменитое в дзэнских кругах высказывание. Видишь ли ты перед собой солнце, символизирующее жизнь, видишь ли ты перед собой луну, символизирующую смерть, — для твоего просветления в этом нет никакой разницы. Не важно, где находится твой будда — во тьме или на свету. Природа твоего я остается все той же. «Солнцеликие будды, луноликие будды». В этом коротком афоризме Ма-цзы на пороге смерти выразил следующую мысль: «Ничто не изменится. Просто солнце заходит, и луна собирается взойти. Что касается меня — я вечен. Солнце ли на небе, луна ли на небе, я — здесь». Мастеру неведома смерть. Он знает вечность.

Однажды Ма-цзы взобрался на гору Секимон, находящуюся недалеко от его храма Цзянси. В лесу он совершил кинхин, или медитацию при ходьбе.

Если вы попадете в Бодхгайю, где обрел просветление Будда Гаутама, вы обнаружите там храм, возведенный в память о просветленных. Рядом с храмом лежат камни длинной шеренгой, а позади храма растет дерево бодхи, под которым часто сидел Будда Гаутама. Он медитировал как сидя, так и во время ходьбы. Один час вы сидите, в безмолвии следя за своими мыслями, другой час вы медленно ходите, так же безмолвно наблюдая свои мысли.