Лживый язык - [91]
А ведь мы могли прекрасно поладить и жить счастливо, если бы не ваша затея с этой биографией. Увы. Впрочем, я ни о чем не жалею. Как говорится, что ни делается, все к лучшему.
Кстати, вы должны знать одну вещь. Что бы там ни наплел вам Левенсон, я по-своему любил всех тех мальчиков из школы. А вот с Крисом у нас началось все иначе. Он отличался от остальных. Его не нужно было уговаривать. На самом деле инициатором нашей связи был он. Видите ли, он любил меня, любил, как никто другой.
Стоит ли говорить, что его смерть разрушила мою жизнь. Я не стану объяснять, как это отразилось на мне, не доставлю вам такого удовольствия. Скажем так: после я уже никогда не был таким, как прежде. Конечно, узнав о случившемся, я отказался от публикации книги. В сущности, я даже смотреть на нее не мог и потому сжег. Глядя, как страницы исчезают в огне и превращаются в пепел, я чувствовал, что очищаюсь, несу наказание, если угодно. Впоследствии выяснилось, что я не способен писать. Не мог написать ни строчки. Вот что делает с человеком чувство вины. Впрочем, скоро, возможно, вы и сами в том убедитесь.
А теперь, боюсь, вам придется еще немного потрудиться, если вы хотите найти рукопись, которую ищите. Любовь не глазами — сердцем выбирает. Подумайте об этом.
С уважением,
Гордон Крейс.
Письмо выпало из моих рук. Я чувствовал слабость, был истощен, едва не терял сознание. Гад, подонок, будь ты проклят. Во мне закипал гнев. Я вытянул руку и стал срывать гравюры со стены в портего, разбивая стекло, ломая рамы. Прошел, хромая, в гостиную, швырнул настольную лампу в зеркало над камином. Мое отражение раскололось на тысячи мелких кусочков. Я поднял с пола одну из книг и стал раздирать ее, кидая в воздух вырванные страницы. Сдернул со стены картину, кулаком продырявил полотно. Прошел на кухню, перевернул там стол, стул швырнул в окно. Стекло разбилось, и в комнату ворвался ветер. Хромая, я вернулся в портего, оттуда добрался до спальни Крейса. Содрал полог с его кровати, перевернул прикроватный шкафчик, разодрал подушки. По комнате летали перья. Я не мог видеть, как Мадонна безмятежно наблюдает за мной со стены. Я сорвал картину и разбил ее о колено.
К тому времени, когда я добрался до кабинета Крейса, у меня уже не осталось сил, гнев почти утих. Я опять увидел на полу жалкое тело старика, и, хотя мне хотелось бить его и колотить, я почувствовал, как по моему лицу потекли слезы. Я опустился на колени и зарыдал над трупом. В сознании проносились обрывки наших бесед, я вспоминал, каким Крейс был при жизни. Не знаю, сколько времени я просидел над его мертвым телом, но, когда очнулся, на ум сразу пришел один вопрос. Если Крейс действительно уничтожил роман «Учитель музыки», о какой же рукописи он вел речь? Не давала покоя и последняя строчка его письма. Что он имел в виду — мои отношения с Элайзой или выдуманных мною персонажей, о которых я ему читал? А может, Крейс намекал, чтобы я искал ответ в своем блокноте?
Смахнув с глаз слезы, я направился из его кабинета в свою комнату. Взял в руки свой блокнот. Сел на кровать. От одного вида блокнота меня стало тошнить, я ненавидел каждое слово в нем. Меня так и подмывало разодрать его, но я, подавив порыв, нашел страницы с записями о моих отношениях с Элайзой, потом — отрывок о Ричарде, одержимом своей бывшей возлюбленной, Эммой. Внимательно прочитал и то и другое — повествования о реальных и о вымышленных событиях, — но ничего не нашел. Черт, только время зря потратил! Но едва я собрался отшвырнуть дневник, как вспомнил, что однажды мне сказал Крейс. Я открыл начальные страницы блокнота, нашел то место, где описал, как я выманивал у Крейса ключ от почтового ящика. Когда мы с ним шли через дворик, он показал на херувима, венчавшего коринфскую колонну, и заметил, что любовь выбирает не глазами, а сердцем.
Я резко поднялся, выскочил в коридор, вбежал в портего, лавируя между осколками стекла, разорванными полотнами и расщепленными рамами, пробрался на лестницу. На улице лил дождь, небо по-прежнему рассекали зигзаги молний. Держась за металлические перила, я спустился во дворик, направился к статуе. К голове херувима с помощью широкой резинки был прикреплен пластиковый пакет. В моем сознании всплыл образ Лавинии с окровавленной головой. Я живо представил ту темную ночь. Я только что убил ее; моя кожа все еще помнила прохладу камня, размозжившего ей голову. Я надел Лавинии на голову пакет, чтобы не запачкать свою одежду. Отвернулся, а когда вновь посветил на нее фонарем, увидел, что ее губы под полиэтиленом беззвучно шевелятся — она пытается что-то произнести.
Я стоял посреди дворика, под дождем, заливавшим мое лицо, мое тело, обжигавшим мои раны и ссадины. Я надеялся, что вода смоет с меня мои грехи, поможет мне забыть прошлое. Тщетно. Я схватил пакет, сорвал с него резинку и по лестнице поднялся в портего. Я промок насквозь, но сушиться не стал. Вскрыл пакет, в котором лежал еще один конверт, вынул из него короткое письмо, теперь уже в каплях воды, стекавших с моего лица, с моих рук, и стал читать.
Дорогой Адам!
Александр Маккуин – прославленный модельер, который четыре раза, с 1996 по 2003 год, удостоился звания лучшего дизайнера Великобритании, а в 2003 году – лучшего дизайнера мира и в этом же году стал командором ордена Британской империи. Его называют человеком-легендой, человеком-загадкой, enfant terrible мира моды. Он не просто незаурядная личность, но ниспровергатель традиций и образец гения, выходящего за все дозволенные рамки. И это касается не только его шокирующего творчества, но и личной жизни, скандальной и драматичной, как страшная сказка.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.