Лживый брак - [90]
Я делаю попытку вырвать у него телефон, но он с легкостью отмахивается от меня железобетонной рукой.
– Она у тебя горячая штучка, Билли. Держу пари, в постели она настоящая баньши. Наверняка опрокидывает мебель и кричит, как порнозвезда, так ведь?
Когда до меня доходит смысл его слов, и я вижу нездоровый блеск в его глазах, меня начинает мутить. Пытаюсь отодвинуться, но Корбан железными тисками держит мою руку.
На том конце провода чувствуется волнение, но я не могу разобрать ни слова из того, что говорит Уилл. Но каким бы ни был его ответ, выслушивая его, Корбан ухмыляется все сильнее.
Он смотрит на меня, и на его лице появляется плотоядное выражение.
– Не беспокойся, я уверен, мы найдем чем заняться.
29
Менее через двадцать минут раздается звонок в дверь, и мое сердце подскакивает и застревает в горле. Как, Уилл уже здесь? Он что, прятался в саду? И почему звонит в дверь, вместо того чтобы открыть ее ключом или, еще лучше, неожиданно вломиться через окно? Какая-то ерунда.
Корбан смотрит на часы и мрачнеет. Судя по выражению его лица, ему в голову приходят те же мысли.
Раздается энергичный стук в дверь, а потом слышится приглушенный голос Эвана:
– Эй, Айрис, ты еще не спишь? По-моему, я забыл здесь свой бумажник.
– Беспокойная ночка, – саркастически произносит Корбан сквозь зубы.
Я просовываю голову в примыкающий к кухне кабинет и замечаю под стопкой полицейских отчетов на кофейном столике лоснящийся кожаный бок. Бумажник Эвана. Он вытащил его из заднего кармана брюк, когда садился, и потом, должно быть, положил на стол и забыл об этом.
– Что теперь? – спрашиваю я.
Корбан несколько секунд смотрит на меня, решая, что делать дальше. Эван его не беспокоит; это точно. Но он боится, что я могу каким-то образом предупредить Эвана. Я его проблема.
– Отключите сигнализацию со своего телефона. Я не хочу, чтобы вы приближались к тревожной кнопке.
Эван снова стучит, на этот раз кулаком.
– Айрис, ты там?
– Нет, я сам все сделаю. – Корбан открывает приложение по управлению сигнализацией в своем – своем! – телефоне, теперь понятно, как он попал в дом, и на панели у входной двери раздается три коротких сигнала. Он хватает меня за плечо и притягивает к себе, его пальцы так сильно впиваются мне в кожу, что, скорее всего, на ней останутся синяки. – Отдайте ему бумажник и избавьтесь от него, вам понятно? Иначе я прямо на ваших глазах сверну ему шею.
Я киваю, сглатывая. Не сомневаюсь, что он вполне способен это сделать, несмотря на габариты Эвана.
– Хорошая девочка. – Корбан разворачивает меня и сильно толкает вперед. – А теперь идите.
У меня есть несколько возможностей. Незаметно подать Эвану знак. Ввести код принуждения, когда буду активировать систему. Распахнуть дверь и побежать, спасая свою жизнь. Но я поверила Корбану, когда он сказал, что причинит Эвану вред и заставит меня смотреть на это, и не смогу этого вынести. Кроме того, сбежать или сообщить в полицию будет означать, что больше никогда не увижу Уилла.
Поэтому я беру бумажник, наклеиваю на лицо улыбку и иду по коридору, стараясь, чтобы взмах рукой, который я посылаю Эвану через окно, не насторожил его. При виде меня он, кажется, испытывает облегчение, хотя голова остается втянутой в плечи, как будто у него совсем нет шеи, до тех пор, пока я не открываю дверь.
– Где ты была? – спрашивает Эван. – Я не мог до тебя дозвониться.
– Извини. – Краем глаза я улавливаю движение в гостиной. Корбан скрывается в тени. – Я отключила звонок на телефоне.
– О. – Он поднимает ногу, собираясь переступить через порог, но я по-прежнему стою в дверях. Я упорно не двигаюсь с места, не давая ему войти в дом.
Возникает длинная пауза.
Я протягиваю ему бумажник:
– Вот. Нашла его на столе.
Он берет его, удивленно глядя на меня, а затем наклоняется влево и заглядывает в дом через окно гостиной. Сердце у меня замирает. Если Корбан все еще там, Эван непременно его заметит.
Но Эван выпрямляется и смотрит на меня так, словно увидел пустую комнату, и только.
– Я разговаривал с Зеке. К сожалению, с номером 678 дело зашло в тупик. Внесен предварительный платеж, но нет ни имени, ни адреса. Отследить номер нет никакой возможности.
Я изображаю на лице разочарование.
– Ну что ж, ладно. Все равно, поблагодари его от меня. Спокойной ночи. – Собираюсь закрыть дверь, но Эван придерживает ее рукой.
– Что с тобой?
Я качаю головой, стараясь выдержать его взгляд.
– Просто вымоталась. Я уже собиралась идти спать.
Он наклоняет голову и рассматривает меня, слегка нахмурившись.
– Мне кажется или ты плакала?
– Был трудный день.
– О, что ж, если ты хочешь поговорить… – Он что-то еще говорит, а сам заглядывает мне через плечо, стараясь просунуть голову в дверь как можно дальше, но я по-прежнему не пускаю его дальше порога. Кроме лестницы и освещенной части коридора позади меня ему мало что видно. – Ну хорошо, не буду тебя задерживать. Спасибо за это.
Он помахивает в воздухе бумажником, а сам беззвучно шепчет одними губами:
– Ты в порядке?
Я бодро улыбаюсь:
– Не за что. Я позвоню тебе завтра.
И захлопываю дверь у него перед носом, задвигаю засов и направляюсь по коридору вглубь дома.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.