Лжец - [37]
– Вы правы, миссис Твимп. Принесите халат и лохань.
– Я мигом, вы и проморгаться не успеете. Из партера Адриана окликнула Дженни:
– Как по-твоему, какие чувства ты испытываешь к Джо в этой сцене?
Адриан заслонил глаза от света.
– Ну, отвращение, пожалуй. Ужас, жалость, негодование… сама знаешь. Все сразу.
– Это-то да. А как насчет желания?
– М-м…
– Знаешь, мне кажется, тут подразумевается, что Питер с самого начала испытывает сексуальную тягу к Джо.
– Вообще-то, я не…
– По-моему, Диккенс очень ясно дает это понять.
– Но это же его племянник! Не думаю, что у Диккенса бродили подобные мысли в его диккенсовской голове, а ты?
– А я не думаю, что мы можем быть так уж уверены в этом.
– Да почему же не можем?
– Посмотри на Джо. Он стоит перед тобой, полуголый. Думаю, мы должны ощутить… должны ощутить… своего рода подспудное, подавленное желание Питера.
– Ладно! Будет тебе подспудное, подавленное желание. Может, добавить на гарнир еще и отвращение к себе или обойдемся без него?
– Адриан, нам через три часа выходить на сцену, пожалуйста, не начинай говниться.
– Хорошо. Не буду.
– Так, Хьюго, что насчет тебя?
– Ну…
– Каково твое отношение к Адриану, как ты считаешь?
– Ну, он просто еще один мужчина, так?
– Я не знаю, как любить его, – запел Адриан. – Что делать, чтобы привлечь его. Он всего лишь мужчина, а у меня их было так много. И он всего лишь один из них.[60]
– Мне кажется, здесь Адриан прав, – сказала Дженни. – Не считая того, что он сфальшивил на четверть тона. Вообрази все те странные вещи, которые тебе приходилось проделывать с другими твоими клиентами. То, что тебя искупали и приодели, не кажется тебе таким уж новым и необычным. Тебя учили доставлять удовольствие. Твоя услужливость – это услужливость шлюхи, твоя улыбка – улыбка шлюхи. Думаю, ты можешь позволить себе чуть больше самоуверенности. Пока же ты довольно скован.
– Он всего лишь плоть и кровь, – сообщил Адриан. – Глянь-ка, кто стоит с ним рядом.
– Адриан, прошу тебя!
– Извините, мисс.
Миссис Твимп внесла поднос с завтраком.
– Сэр, паренька нигде не найдут… о-ох!
Она в изумлении уставилась на голову Джо, покоившуюся на голой груди Питера Флауэрбака.
– Сэр! Сэр!
– О… доброе утро, миссис Твимп…
– Господи помилуй! Отродясь такой распущенности не видела! Мистер Флауэрбак, сэр, я не могу поверить правоте моих глаз. Чтобы вы – да выставили себя напоказ, как искусатель детей, нет, как потаскун откроков, как педестал! Как прародитель порока, распутанник! И чтобы я взирала на такую голую бесстадность, такую утрату иллюзий!
– Успокойтесь, миссис Твимп. Это дитя прокралось сюда ночью, пока я спал. Я до сей минуты и понятия не имел, что оно рядом со мной.
– Сэр! Прошу простить меня… но воззрить его здесь… Я могла прийти только к одному злоключению.
– Оставьте нас, миссис Твимп.
– Может, попробуете возбудить его, сэр! Я думаю, его следует возбудить сию же минуту.
Адриан ощутил, как при вызванных этой репликой смешках публики Хьюго напрягся.
– Я разбужу его и пошлю к вам вниз, миссис Твимп.
– А я приготовлю воду для его осквернения. И под одобрительные аплодисменты она удалилась.
Адриан сел и уставился перед собой.
– О Господи! Что я наделал? Что, во имя Божие, я наделал?
– С добрым утром, сэр.
– Ах, Джо, Джо! Зачем ты пришел ко мне этой ночью?
– Вы же мой спаситель, сэр. Миссис Твимп сказала, что мне всегда следует помнить об этом. А вы говорили, что я должен спать только с моим спасителем.
– Дитя, я подразумевал…
– Я что-то сделал не так, сэр? Вам не понравилось?
– Мне снилось… Не знаю, что мне снилось. Скажи, что я спал, Джо. Скажи, что проспал всю ночь.
– Вы были со мной очень ласковы, сэр.
– Нет! Нет! Нет!
Свет погас, гром аплодисментов отметил конец акта, и они полежали еще немного, пока кровать ехала за кулисы, где подпрыгивала от волнения Дженни.
– Чудно! – воскликнула она. – Ты только послушай! Здесь люди из «Граниад»[61] и из «Файненшиал таймс» тоже.
– «Файненшиал таймс»? – переспросил Адриан. – Это что же, Тим Андерсон задумал основать компанию «Флауэрбак Лтд.»?
– Нет, здесь их театральный критик.
– Не знал, что у них таковой имеется. Кто, к черту, читает театральную критику в «Файненшиал таймс»?
– Если рецензия будет хорошая, все прочтут, потому что я собираюсь увеличить ее и вывесить на стене театра.
– Когда заканчивается антракт? – спросил Хьюго.
Никто на последовавшей за спектаклем вечеринке не спорил с тем, что это была лучшая постановка за всю историю театрального Кембриджа, что Хьюго и Гэри, в частности, предстоит на многие недели стать темой разговоров в Вест-Энде, что Адриан проделал отличную работу, адаптировав Диккенса для сцены, и что он должен написать новую пьесу для Дженни, как только ту возьмут в Национальный, до чего остались считанные дни.
– Мой дорогой Хили! – Чья-то рука легла на плечо Адриана. Он обернулся и увидел улыбающегося Дональда Трефузиса.
– Здравствуйте, профессор. Ну, как вам?
– Триумф, Адриан. Подлинный триумф. Чрезвычайно похвальная адаптация.
– Сойдет за мою оригинальную работу?
Трефузис принял озадаченный вид.
– Ну, помните, задание, которое вы дали мне в начале триместра?
– Адаптировать чужой роман? Это и должно было сойти за оригинальную работу? Вы меня, должно быть, не поняли.
Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Стивен Фрай и Хью Лори хороши не только каждый сам по себе, превосходен и их блестящий дуэт. Много лет на английском телевидении шло быстро ставшее популярным «Шоу Фрая и Лори», лучшие скетчи из которого составили серию книг, первую из которых вы и держите в руках. Если ваше чувство смешного не погибло окончательно, задавленное «юмором», что изливают на зрителя каналы российского телевидения, то вам понравится компания Фрая и Лори. Стивен и Хью — не просто асы утонченной шутки и словесной игры, эта парочка — настоящая энциклопедия знаменитого английского юмора.
Биография Стивена Фрая, рассказанная им самим, богата поразительными событиями, неординарными личностями и изощренным юмором. В Англии книга вызвала настоящий ажиотаж и волнения, порой нездоровые, — в прессе, королевской семье, мире шоу-бизнеса и среди читающей публики. А все потому, что, рассказывая о своей жизни, Фрай предельно честен и откровенен, и если кое-где путается в показаниях, то исключительно по забывчивости, а не по злому умыслу. Эта книга охватывает период зрелости — время, когда Фрай стал звездой, но еще не устал от жизни.
Нед Маддстоун — баловень судьбы. Он красив, умен, богат и даже благороден. У него есть любящий отец и любимая девушка. Но у него есть и враги. И однажды злая школярская шутка переворачивает жизнь Неда, лишает его всего: свободы, любви, отца, состояния. Отныне вместо всего этого у него — безумие и яростное желание отомстить.«Теннисные мячики небес» — это изощренная пародия и переложение на современный лад «Графа Монте-Кристо», смешная, энергичная и умная книга, достойная оригинала. Стивен Фрай вовсе не эксплуатирует знаменитый роман Дюма, но наполняет его новыми смыслами и нюансами, умудряясь добавить и увлекательности.
Майкл Янг, аспирант из Кембриджа, уверен, что написал отличную диссертацию, посвященную истокам нацизма, и уже предвкушает блестящую университетскую карьеру. Для историка знание прошлого гораздо важнее фантазий о будущем, но судьба предоставляет Майклу совсем иной шанс: вместо спокойной, но скучной академической карьеры заново сотворить будущее, а заодно историю последних шести десятков лет. А в напарники ему определен престарелый немецкий физик Лео Цуккерман, чью душу изъела мрачная тайна, тянущаяся из самых темных лет XX века.
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.