Лжец - [33]
– Войдите!
Нервно сглотнув, Адриан вошел.
Тикфорд сидел за письменным столом, поигрывая ножом для разрезания писем.
Совершенный психопат с кинжалом, подумал Адриан.
Директор сидел спиной к окну, и лицо его пребывало во мраке, не позволявшем Адриану прочесть написанное на нем выражение.
– Спасибо, что заглянули, Адриан, – сказал Тикфорд. – Садитесь, прошу вас, садитесь.
– Спасибо, сэр.
– О боже, боже…
– Сэр?
– Думаю, вы навряд ли представляете себе, почему я за вами послал, ведь так?
Адриан, олицетворение круглоокой невинности, покачал головой.
– Нет, я полагаю, не представляете. Нет. Надеюсь, слухи еще не распространились.
Тикфорд снял очки и взволнованно подышал на стекла.
– Я должен спросить у вас, Адриан… о боже… все это так…
Он надел очки и встал. Теперь Адриан хорошо видел его лицо, но понять ничего по-прежнему не мог.
– Да, сэр?
– Должен спросить о ваших отношениях с Полом Троттером.
Так вот оно что!
Этот идиот проболтался кому-то. Вероятно, капеллану. А злобный доктор Меддлар был только счастлив повторить все Тикфорду.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.
– Это очень простой вопрос, Адриан. Проще некуда. Я спрашиваю вас о ваших отношениях с Полом Троттером.
– Ну, я на самом-то деле… на самом деле у нас с ним нет никаких отношений, сэр. Я хочу сказать, мы с ним вроде как друзья. Он иногда гуляет со мной и Томпсоном. Но я знаю его не очень близко.
– И это все?
– Да, сэр, все.
– Чрезвычайно важно, чтобы вы сказали мне правду. Ужасно важно.
Мальчик всегда видит, когда учитель врет ему, подумал Адриан. Тикфорд не врал. Это действительно очень важно.
– Ну, вообще-то, есть одна вещь, сэр.
– Да?
– Я, правда, не уверен, что должен рассказывать вам о ней, сэр. Понимаете, Троттер говорил со мной с глазу на глаз…
Тикфорд, склонившись, взял Адриана за запястье.
– Уверяю вас, Адриан. Что бы Троттер вам ни говорил, вы должны рассказать мне об этом. Понимаете? Должны!
– Это не очень удобно, сэр… может быть, вы у него самого спросите?
– Нет-нет. Я хочу услышать все от вас. Адриан сглотнул.
– В общем, сэр, я вчера после полудня случайно столкнулся с Троттером, и он вдруг… вдруг расплакался, и я спросил его, в чем дело, а он сказал, что несчастен, потому что… ну, он как бы…
Господи, как все это сложно.
– Он… ну, он сказал, что несчастен, потому что любит одного человека… ну, знаете, питает к нему страсть.
– Понимаю. Да, конечно. Да, понимаю. Он думал, что влюбился в кого-то. В другого мальчика, я полагаю.
– Так он мне сказал, сэр.
– Троттера нашли сегодня после полудня в сарае на поле Брэндистона, – сказал Тикфорд, подталкивая к Адриану по столу листок бумаги. – В кармане у него была вот эта бумажка.
Адриан уставился на директора.
– Сэр?
Тикфорд печально кивнул.
– Глупый мальчишка, – сказал он. – Глупый мальчишка повесился.
Адриан заглянул в записку.
«Мне очень жаль, но я этого больше не вынесу, – прочитал он. – Хили знает почему».
– Его родители уже едут сюда из Харрогита, – произнес Тикфорд. – И что я им скажу?
Адриан в ужасе смотрел на него.
– Но почему, сэр? Почему он покончил с собой?
– Назовите мне имя мальчика, в которого он… к которому он питал это чувство, Адриан.
– Ну, сэр…
– Я должен знать.
– Это был Картрайт, сэр. Хьюго Картрайт.
Два костюма с Савил-роу[58] – один «Томми Наттер», другой «Беннетт, Тоуви и Стил» – сидели лицом друг к другу за столиком возле окна в «Уилтонсе».
– Приятно снова увидеть туземный продукт, – сказал «Беннетт, Тоуви и Стил». – Я уже начал думать, что он отошел в прошлое.
– Раз уж вы затронули эту тему, – произнес «Томми Наттер», – должен признаться, что я питаю слабость к тихоокеанским. Они как-то сочнее, вы не находите? В них больше плотскости, если существует такое слово.
«Беннетт, Тоуви и Стил» не согласился. Вульгарный вкус по части устриц казался ему типичным для «Томми Наттера».
– «Монтраше» немного тепловато, вам не кажется?
«Беннетт, Тоуви и Стил» вздохнул. Он еще на нянюшкиных коленях усвоил, что переохлаждать белое бургундское ни в коем случае не следует.
В «Уилтонсе» его хорошо знали и всегда старались подавать вино, охлажденное именно до этой температуры. Впрочем, если он затеет читать «Томми Наттеру» лекцию, тот разобидится. Люди его пошиба чувствительны до смешного.
– Ну да ничего, – сказал другой. – Я не жалуюсь. Итак. Поговорим о «Мендаксе». С сожалением должен сказать, что материалы Одиссея ничем шифровальный отдел не порадовали. Решительно ничем.
– Они ничего не смогли расшифровать?
– Нет, вскрыть-то материалы они вскрыли. Старый шифр с перестановками букв. Еще довоенный. Совершеннейшая древность.
– Отлично, – хмыкнул «Беннетт, Тоуви и Стил». – И что там было?
– Имена, адреса, номера телефонов. Куча безвредных австрияков. Взятых прямиком из адресной книги Зальцбурга, представляете?
– Старый прохвост.
– Так что вопрос теперь в том, – «Томми Наттер» жеманно покручивал пальцами ножку винного бокала, – вывез ли Одиссей материалы оттуда или так их там и оставил.
– Почтой к нему ничего не приходило. Это нам известно.
– Ваш подсадной друг все еще окупается?
– О да.
– Хорошо, потому что уж больно этот прохвост жаден.
На это «Беннетт, Тоуви и Стил» отвечать не стал. Можно подумать, будто услуги Телемаха оплачивает «Томми Наттер». Он-то, разумеется, именно так и думает, скорее всего, он никогда и не обнаружит, что деньги идут прямиком из кармана «Беннетта, Тоуви и Стила», а не истребываются в государственных фондах. Это было чисто личное дело, однако Кабинет следовало держать в уверенности, что и для него тут есть своя выгода. Негоже, если они поймут, что Служба трудится исключительно для достижения личных целей «Беннетта, Тоуви и Стила».
Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Стивен Фрай и Хью Лори хороши не только каждый сам по себе, превосходен и их блестящий дуэт. Много лет на английском телевидении шло быстро ставшее популярным «Шоу Фрая и Лори», лучшие скетчи из которого составили серию книг, первую из которых вы и держите в руках. Если ваше чувство смешного не погибло окончательно, задавленное «юмором», что изливают на зрителя каналы российского телевидения, то вам понравится компания Фрая и Лори. Стивен и Хью — не просто асы утонченной шутки и словесной игры, эта парочка — настоящая энциклопедия знаменитого английского юмора.
Биография Стивена Фрая, рассказанная им самим, богата поразительными событиями, неординарными личностями и изощренным юмором. В Англии книга вызвала настоящий ажиотаж и волнения, порой нездоровые, — в прессе, королевской семье, мире шоу-бизнеса и среди читающей публики. А все потому, что, рассказывая о своей жизни, Фрай предельно честен и откровенен, и если кое-где путается в показаниях, то исключительно по забывчивости, а не по злому умыслу. Эта книга охватывает период зрелости — время, когда Фрай стал звездой, но еще не устал от жизни.
Нед Маддстоун — баловень судьбы. Он красив, умен, богат и даже благороден. У него есть любящий отец и любимая девушка. Но у него есть и враги. И однажды злая школярская шутка переворачивает жизнь Неда, лишает его всего: свободы, любви, отца, состояния. Отныне вместо всего этого у него — безумие и яростное желание отомстить.«Теннисные мячики небес» — это изощренная пародия и переложение на современный лад «Графа Монте-Кристо», смешная, энергичная и умная книга, достойная оригинала. Стивен Фрай вовсе не эксплуатирует знаменитый роман Дюма, но наполняет его новыми смыслами и нюансами, умудряясь добавить и увлекательности.
Майкл Янг, аспирант из Кембриджа, уверен, что написал отличную диссертацию, посвященную истокам нацизма, и уже предвкушает блестящую университетскую карьеру. Для историка знание прошлого гораздо важнее фантазий о будущем, но судьба предоставляет Майклу совсем иной шанс: вместо спокойной, но скучной академической карьеры заново сотворить будущее, а заодно историю последних шести десятков лет. А в напарники ему определен престарелый немецкий физик Лео Цуккерман, чью душу изъела мрачная тайна, тянущаяся из самых темных лет XX века.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.