Лыжник - [16]

Директор укоризненно глянул на Петра Александровича. А тот в это время задумчиво сравнивал противников. Валера Устинов был здоровым парнем около ста восьмидесяти сантиметров ростом и весом килограммов семьдесят, на голову выше семиклассников Петрова и Филимонова.

«Сашка, похоже, в меня пошел, – думал он с восторгом. – Надо же, такого детину не зассал. Моя кровь, мать ети!»

Услышав объяснения поддатого хулигана, Харитонов заметно сбавил напор, но Устинова все же выгнал на улицу, а тот не особо сопротивлялся. Пока директор был занят, Филимонов успел куда-то смыться. Этим он избежал порции нравоучений о вреде алкоголя, сигарет и дружбы с известными хулиганами. Один Сашка остался стоять как оплеванный, его задиристость никто не оценил, кроме пары восхищенно поглядывающих в его сторону одноклассниц.

«Надо же так попасть, – разочарованно думал он. – Лучше бы первым не бил. Хотя что еще оставалось делать? Если просто стоять, то Валера меня бы одним ударом уложил. Но с гормонами надо что-то решать, так можно в хреновую историю попасть. Хоть йогой начинай заниматься».

Леонид Сергеевич с ним разбираться не стал, оставил это на отца, но, уходя в кабинет, окинул Сашку грозным взглядом и закрыл дверь за собой.

Петра Александровича недовольные взгляды бывшего сослуживца не волновали, он сейчас старался не показать, как был рад поступку сына.

– Ну что, все готовы? – хмуро спросил он у своих подопечных и, не дожидаясь ответа, пошел на выход.

Притихшие от последних событий девчонки нестройными рядами отправились за ним. Сашка шел последним, медленно отходя от возбуждения. Сейчас он уже жалел о произошедшей драке и ругал так некстати появившуюся в характере импульсивность.

Выйдя на школьный двор, все встали на лыжи и в небыстром темпе покатили по лыжне.

Разницу в проведении тренировки между отцом и Лукиным он ухватил сразу. Сейчас, когда он сам был опытным тренером, это ярко бросалось в глаза. Константин Федорович просто отрабатывал время, а Петр Александрович пытался сделать из девчонок лыжниц, претендующих на победы.

Однако долго наблюдать за работой отца не получилось. Тот, дав задание воспитанницам, вплотную занялся им. Увидев, как технично начал бегать сын, он удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Посмотрев на его бег несколько минут, отметил мелкие огрехи и, предложив дальше работать самостоятельно, вновь занялся девочками.

Сашка продолжил бегать, стараясь особо не нагружаться. Через час его ожидала вторая тренировка, где уже придется выкладываться в полную силу. Так, собственно, и произошло.

Первое, что он услышал по приходе домой, были мамины упреки.

– Вы с отцом с ума сошли, тебе что, одной тренировки в день мало? У тебя же порок митрального клапана. Все, медицинской справки больше не получишь! Понял? – категорично заявила она.

Петров мысленно засмеялся. Этот диагноз в первой жизни многое ему испортил. Не пускали туда, не пускали сюда. Если бы не мама, не видать бы ему тренировок и соревнований вообще. Правда, когда он попал на призывную комиссию, от службы его никто освобождать не стал. А еще через десять лет выяснилось, что никакого порока у него нет и никогда не было.

Вот и сейчас он не утерпел и с ходу заявил:

– Мама, нет у меня порока. А шум в сердце из-за пролапса митрального клапана.

Мама резко замолчала, а затем начала выяснять, что это за болезнь и кто ему о ней рассказал. А Сашка в это время лихорадочно вспоминал, есть ли сейчас аппараты ультразвукового исследования в больнице или нет. Отговорился он тем, что слышал разговор старшеклассников, один из которых рассказывал о таком диагнозе.

Мама слушала его скептически и сразу заявила:

– А почему ты думаешь, что у тебя такая же болезнь?

Саша терпеливо попытался объяснить свое предположение, но сослаться на данные УЗИ он не мог, поэтому дискуссия закончилась маминой победой.

– Ладно, не будем перед Новым годом настроение себе портить, – заявила та. – Давай лучше нарядим елку до папиного прихода.

Саша привычно забрался на антресоли и вытащил оттуда подставку для елки в виде креста. Сделал он это на автомате, не раздумывая. А потом удивлялся, что через сорок пять лет помнит, где что лежит.

Топориком подрубив пахнущий смолой ствол, он установил елку в подставку, после чего вдвоем принялись ее наряжать.

Александр Петрович, забыв обо всем, увлеченно продолжал наряжать лесную красавицу, когда домой пришел отец.

– Ого! Вы уже елку наряжаете! – воскликнул он, вновь с грохотом роняя лыжи в коридоре. – Ну, все! Настоящий Новый год приходит!

Переодевшись, он начал помогать родным.

– Клава, может, отметим слегка? – спросил он у жены, выразительно щелкнув себя по горлу.

Та нахмурилась, затем махнула рукой.

– Ай, ладно, уговорил, давайте посидим. Отметим Сашины оценки, не припоминаю, чтобы он так четверть заканчивал. Ни одной тройки не принес в этот раз, – улыбаясь, сказала она.

Вскоре на кухонном столе появились мисочки с солеными и маринованными грибами, свиной холодец и прочие деликатесы. Петр Александрович извлек из холодильника запотевшую бутылку «Столичной» и разлил по стопкам. В Сашиной стопке был налит лимонад.