Люсипаф - [4]
— Нет, не знаю, — поспешил перебить ее Фефела.
Он и так-то не знал, зачем здесь сидит, а тут еще эта околесица. «Приехала, сам черт не найдет откуда, запрыгнула Владику на холку, вцепилась и сосет нашу Петербургскую кровушку», — думал Фефела.
А Люси шла напролом:
— Не знаешь… Вот, дай-ка мне руку. Тут посмотришь и в сто раз точнее всяких звезд увидишь. Давай-давай, — и она ухватила Фефелу за руку.
«Теплая. Баба, — почувствовал Фефела. — Сейчас завалит к себе в постельку, и Владик как раз придет. Зачем мне не спалось утром?!»
В дверь постучали. Люси дернулась и нехотя отложила руку Фефелы.
— Иди открой, Слава, — будто через силу и в то же время властно проговорила она.
«Черт! — прошептала про себя Люси, и вонзила длинные ногти в ладошку. Ну, тогда мы тебя под захохулину!»
Пафнутий вбежал, сразу начал его кружить, тискать, и Фефела сам не заметил, как оказался на стуле. А дальше все шло как по маслу. У Фефелы, конечно, была найдена восьмилетняя порча со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И вот, наконец, рвота кончилась и облегченный, бледный еще, но уже светлеющий Фефела, утираясь полотенцем, напевал:
— Von Wasser haben wir's gelehrnt,
Von Wasser
В дверь постучали.
Фефела на цыпочках подбежал к засову и закричал на всякий пожарный не своим голосом:
— Кто?
— Это я! — ответил Зигфрид.
— А, Дима, проходи! Проходи, Sieg heil! — улыбался Фефела.
— Sieg heil! Я штудировать, — смело начал Зигфрид.
— Хорошо, хорошо! Давай, вот сюда! — и Фефела распахнул дверь в свою залитую солнцем комнату.
Пафнутий пришел домой черный.
— Ты шо, Влад? — вышла ему навстречу с тазом Люси.
В тазу скользили очищенные змеи.
— Вставили мне! — сердито ответил Пафнутий, не обращая внимания на лихо исполненную работу.
— Шо вставили, куда? — буквально поняла его слова Люси, и заглянула осторожно Пафнутию за спину.
— Пистон! — еще злее крякнул Пафнутий, и, плюхнувшись в кресло, уставился в окно.
Люси прямо с тазом присела на кружащийся пианический стульчик и завыла себе под нос что-то невероятно грустное. Пафнутий постукивал ей в такт по спинке кресла, а потом, будто опомнившись, грохнул своим шахтерским кулаком и закричал:
— Да перестань ты выть!
От неожиданности Люси вздрогнула, тазик вырвался из ее разбухших рук, и змеи заструились по лакированному паркету. Пятьдесят две роскошных сочащихся змеи.
Пафнутий, глядя на эту картину, начал судорожно накладывать на себя кресты, а Люси, задыхаясь от обиды, вскочила и хотела было бежать, но подскользнулась на первой же змеюке и упала. Да в шевелящийся миножий клубок, где начала сама извиваться, пытаясь подняться, и тем самым оживляя всю эту вражью кучу.
— Да ты, Люси, минога! — закричал Пафнутий.
— Никакая я не миноха! — фыркала зло Люси, пробуя встать. — Лучше б руку подал, помох бы!
Пафнутий привстал в кресле и подал Люси руку. Она поднялась, отступила на шаг от змеиного клубка, и дружелюбно спросила:
— А за шо тебе вставили-то его?! — она забыла, что вставили там Пафнутию.
— Да в том-то и дело, что ни за что! — чуть не плача закричал Пафнутий. — Видите ли я еще не въезжаю в технологию очистки…
— Так ведь ты же не чистил! — закричала Люси, чувствуя боль в руках и уходящую из-под ног почву.
— Да это не так важно! — лихо отрезал Пафнутий. — Короче, все это — в унитаз! Не имею ранга!
— Какого ранха! В какой унитаз, Влад, ты шо?! Я же своими фортепианными пальцами всю эту хадость от А до Я, а теперь в унитаз. Ну нет! — свирипела Люси. — Раз так, я буду их есть. Жарить, парить, солить, консервировать, закопчу пару! В унитаз! Ты сколько денех, Влад…
И тут Люси осеклась. Пафнутий, сидя в кресле и вскинув руки вверх, повернулся к окну и молился.
Люси со слезами на глазах собрала змеюк в тазик, высыпала их в унитаз и надавила черный шарик рычажка. Вода с удовольствием вырвалась из бачка и понесла рыб обратно в их родную стихию — вертеть жабрами и качать плавниками. Отпустив последнюю миножку, Люси села на очко и заплакала, обхватив свою остроконечную голову.
Лопоухий выгрузился из метро и расслабился. Погода вокруг курилась весенним ароматом пирожков и семечек. Улыбаясь ветру и зданиям, он вступил на пихтовую аллею, собираясь проделать свой обычный путь исцеления. Когда ему бывало нехорошо, Лопоухий шел одним и тем же, найденным еще в юности маршрутом и пока проходил его, оглядывая вдоль и поперек изученные реалии, пока следовал не спеша, как господин, обходящий свои владения, скорбь его улегалась, он оживал и набирался сил.
Так и сейчас. Этот визит к целителям с поисками восьмилетней порчи вывел его из состояния равновесия, и Лопоухий заспешил сюда.
«А вдруг порча?» — плескало ему в уши.
«Да какая порча! Да откуда ей быть?» — смело выталкивал ее из ушей Лопоухий.
И так весь день.
«А вдруг порча?» — «Да откуда ей быть?!»
Ни есть, ни спать, даже ни одной мысли, кроме этих «А вдруг — да откуда?!» — ни одного звука!
И вот он извелся до того, что появился сейчас в начале пихтовой аллейки. Только он на нее ступил, как в ноздри ударил свежий запах рыбы. Лопоухий оглянулся, уверенный, что где-нибудь рядом из ящиков ее и продают, но ничего не увидел. Зато к своему изумлению заметил движущегося ему навстречу Маргинального Морга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.