— Ну, до сих пор все идет замечательно! — сказала Люс и покосилась на Джека, но он промолчал.
— Да, с одной стороны замечательно, а с другой — пошли чередой всякие закавыки. Мы с леди думали, что лорд из приличия вечером к ней придет, дождется на супружеском ложе, пока она уснет, и тогда отправится к Марианне. Леди, его ожидая, приготовила ночное питье — она всегда ставит кубок на стол у постели. И нарядилась к ужину, чтобы достойно принять сэра Арчибальда с супругой. Поужинали, и тут оба лорда, вообрази себе, к псарям подались — пить эль и горланить! Наш так обрадовался, что красотку в замок заполучил, что последнюю совесть потерял. У него был свой расчет — дождаться, пока весь Блокхед уснет, и леди — соответственно, а самому — к Марианне. В общем, времени мы из-за этого потеряли достаточно. И, главное, сходить за Марианной я боялся — вдруг у самой двери покоев сэра Эдуарда я с нашим лордом столкнусь? И спросит он меня — а что ты тут, братец, делаешь?
— А дальше? — нетерпеливо спросила Люс.
— Дальше — набрался я-таки смелости и пошел за Марианной. А поздно уже, у леди глаза слипаются. Она ведь раньше всех в замке встает, все хозяйство на ней. Она не проследит за людьми — все хозяйство на ней. Я ей и говорю — леди, ты бы прилегла, вон из кубка отхлебни, а когда я девицу приведу, то разбужу тебя. И пошел, благословясь. А тут это привидение…
— Опять привидение! — возмутилась Люс.
— Да это то же самое! Женщина вроде, в плаще до пят, волосы по плечам, темные, вьются, а в руке — палка в фут длиной, и светится! А плащ-то у нее тонкий, облегает, и что за бедра под этим плащом!
Братец Тук руками показал, какой ширины и крутизны были эти несравненные бедра. Как ему удалось их разглядеть, Люс и спрашивать не стала.
— И что бы вы думали? — продолжал монах. — Привидение постояло, подумало, капюшон нахлобучило и пошло к покоям сэра Эдуарда! И совсем бесшумно туда вошло! Вошло — и не выходит! Я ждал, ждал…
— А перекреститься? — язвительно поинтересовалась Люс.
— Сорок раз, — доложил монах. — А что толку? Я уж и рогатого Хорна поминал… А поди пойми, что привидению в покоях сэра Эдуарда нужно? Что оно там с Марианной делает? И тут меня осенило. В трапезной висит меч, с которым еще покойный дед нашего лорда в святые земли ездил, теперешнему лорду его и не поднять. А в рукоять вделан то ли ноготь, то ли еще какой важный член святого Евстафия… может, даже палец! Святые мощи, словом. Я — в трапезную! А там — мрак, как в преисподней, на полу огрызков гора, бреду я ощупью и только псам на хвосты наступаю, которые после ужина в трапезной и заснули. На псов-то вся надежда, кто еще огрызки подберет? Ну, нашел я меч над камином, отцепил его от стены, иду с мечом к покоям сэра Эдуарда, а сам держу его рукоятью вперед — если привидение на святые мощи наткнется, непременно должно исчезнуть. Иду, иду — и что бы вы думали?
— Ты, монах, глупых вопросов не задавай, а рассказывай, черти б тебя побрали! — не выдержав эффектной паузы братца Тука, завопил рассвирепевший Джек. Монах, которому выходки стрелка уже давно не нравились, не говоря худого слова, тюкнул его кулаком по лбу, от чего Джек безмолвно свалился в куст.
— Ловко я его? — похвастался монах. — Ничего, голубка, не беспокойся, сейчас он очухается. Ты ведь тоже не любишь, когда тебя невежды перебивают. И вдруг слышу я — сопят. Более того — стонут. Оказывается, пока я за мечом ходил, в оконной нише какая-то парочка любовью занялась. Кто-то из служанок леди, не иначе, думаю, а с кем — догадаться нетрудно. Если бы с кем-то из своих, то у мужчин в Блокхеде есть подходящие местечки. Значит, любовника сэр Арчибальд в свите привез.
— А у женщин разве таких местечек нет? — удивилась Люс.
— Женская прислуга возле опочивальни леди спит, а то и в самой опочивальне, им с этим делом труднее, — объяснил монах и вдруг прищурился: — Как же ты, голубка, таких простых вещей не знаешь? Где же ты выросла?
— Где я выросла, потом расскажу, а теперь давай продолжай! — скомандовала Люс. Монах молча смотрел на нее с довольно-таки неприятным подозрением.
— Если бы не твои повадки — сказал бы, что тебя в монастыре растили.
— Считай, что в монастыре, — и, вспомнив горные лагеря, конные маршруты по Кордильерам и Гоби, а также любимую яхту «Стелла Марис» Люс тяжко вздохнула. Мужчины в таких вылазках никогда не участвовали…
— Ладно, с тобой я потом разберусь, — пообещал монах. — И сдается мне, что у тебя то же горе, что у твоей сестрицы. Но ничего, и ей помогу, и тебя не забуду.
Люс изумилась — что за горе может быть у блистательной А-Гард? А монах тем временем продолжал:
— Ну, девочка тоненьким голоском стонет и ахает, мужик басом рычит и подвывает. Вот по голосам слышу — скоро у них финал. Я прямо на одной ноге замер — чего же, думаю, хорошим людям в такую замечательную минуту мешать? Замер я, а меч-то перед собой держу, а весит он — ох, батюшки… А у них все так ладно получается! Вот, думаю, отвалятся они сейчас друг от дружки, я и протопаю со своим мечом. Они ведь понимают, что ночью по замку тоже могут люди ходить, и не больно испугаются. Ну, съежатся там, в оконной амбразуре… Удовольствие-то они уже получили, так?
