Люмен - [26]

То, что человек может представить себе в узкой сфере, где совершаются его наблюдения, то природа сумела осуществить более, чем в одном месте всемирного творения. И уверяю тебя, что когда отвыкнешь от этой животной операции введения пищи в пищеварительный канал, нельзя бывает не поражаться ее грубостью. Еще несколько дней тому назад я думал об этом, когда, блуждая глазами по одному из самых роскошных пейзажей вашей планеты, я был поражен ангельской красотой одной молодой девушки; она полулежала в гондоле, тихо плывшей по голубым водам Босфора, около Константинополя. Красные бархатные подушки, вышитые яркими шелками, представляли собою диван, на котором она лежала; перед ней, на коленях, маленький черный невольник играл на каком-то струнном инструменте. Тело ее было так юно и грациозно, рука, на которую она опиралась, была так изящна, ее глаза были так чисты и наивны и слегка задумчивый лоб так спокоен, что я на минуту остановился в восхищении перед этим мастерским произведением живой природы. И вот, в то время, как эта чистота пробуждающейся юности, эта сочность цветка, раскрывающегося первым лучам существования, держали меня под властью минутного очарования, лодка пристала к пристани у берега, и молодая девушка, поддерживаемая невольником, села на софу перед роскошно уставленным столом, вокруг которого уже собрались другие. И она начала есть! Да, она ела! Может быть, около часу; я насилу мог сдаться доводам моих земных воспоминаний. Что за смешное зрелище! Такое существо несет в рот пищу и время от времени вливает какое-то вещество в нутро своего очаровательного тела! Какая пошлость! И ее жемчужные зубки имеют мужество разжевывать куски какого-то животного! И затем куски другого животного видят как перед ними без колебания раскрываются девственные губы, чтобы взять их и пожрать! Ужас! Я с грустью отвел свои взоры от этого странного контраста и обратил их на систему Сатурна, где человечество не доведено до такой необходимости.

Движущиеся существа, принадлежащие к миру Андромеды, где я провел свое запредпоследнее существование, еще более, чем обитатели земли, подчинены необходимости работать для пищи. У них нет воздуха, который бы их питал на три четверти, как на вашем шаре: им нужно добывать то, что можно назвать их кислородом, и они обречены без отдыха приводить в действие свои легкие и приготовлять питательный воздух, никогда не зная сна и не насыщаясь, потому что, несмотря на весь свой труд, они могут поглощать только очень немного воздуха зараз. Так проводят они целую жизнь и умирают, изнемогая от труда.

Quaerens. — Из этого следует, что жители Дельты Андромеды много ниже нас и в физическом и в духовном смысле. В конце концов значит, на этом шаре — царство существ подвижных, не знающих ни отдыха, ни сна, осужденных на бесконечное движение неумолимым роком. Такой мир кажется мне очень странным.

Lumen. — А что бы ты сказал о том мире, в котором я жил пятнадцать веков тому назад? Мир, одаренный также одним царством, но не подвижным, а, наоборот, неподвижным царством, подобным вашему царству растений.

Quaerens. — Животные и люди, прикрепленные корнями?..

IV

Lumen. — Мое существование, предшествовавшее существованию на планете Андромеды, совершилось на планете Венере, по соседству с землей; я помню себя на ней женщиной По световым законам я не видал вторично этой планеты, потому что свету нужно одинаковое время, чтобы дойти и от Венеры и от земли до Капеллы; теперь я вижу ее такою, какою она была 72 года тому назад, а не 900 лет — время моего на ней существования. Моя четвертая жизнь, предшествовавшая земной, прошла на огромной кольцеобразной планете, принадлежащей созвездию Лебедя и находящейся в полосе Млечного пути. Этот странный мир населен только растениями.

Quaerens. — То есть там есть еще только растения, но нет ни животных, ни разумных и говорящих существ?

Lumen. — Не совсем так. Действительно, там есть только растения. Но в этом обширном мире растений есть растительные породы более развитые, нежели существующие на земле: есть растения, живущие подобно мне и тебе, чувствующие, думающие, рассуждающие и говорящие.

Quaerens. — Но это невозможно! О, прости! М хочу сказать только, что это необыкновенно и совершенно непонятно.

Lumen. — Эти растительные одухотворенные породы не только существуют, нo я сам принадлежал к ним пятнадцать столетий тому назад, и был разумным деревом.

Quaerens. — Но каким образом может растение рассуждать без мозга и говорить без языка?

Lumen. — Расскажи мне, пожалуйста, каким внутренним процессом совершается в тебе мышление и посредством какого преобразования движения душа твоя переводит эти немые понятия в удобопонятные слова?

Quaerens. — Я ищу, учитель, но не нахожу необходимого объяснения этого столь обыкновенного факта.

Lumen. — Мы не имеем права объявлять неизвестный факт невозможным, не зная закона своего собственного существования. Из того, что мозг есть физиологический орган, отданный на земле в распоряжение ума, уж не полагаешь ли ты, что существуют аналогичные мозги, мозжечки и спинные мозги на всех планетах в пространстве?