Льюис Кэролл и загадки его текстов - [14]
В жизнеописании Кэрролла, принадлежащем перу его племянника Коллингвуда, процитирован отзыв воспитателя четырнадцатилстнего Чарлза Лютвиджа относительно его успехов в латинском стихосложении: „… он с удивительным хитроумием подменяет обычные, описанные в грамматиках окончания существительных и глаголов более точными аналогиями или более удобными формами собственного изобретения“.[137]
Следует сказать, что Кэрролл всю жизнь любил создавать новые слова. Так, в „Алисе в Стране Чудес“ появляются слова „to uglify“ и „uglification“ (обезображивать и обезображивание), созданные по аналогии со словом „to beautify“ — „украшать“. Там же устами Герцогини высказана сентенция: „Позаботься о смысле, а звуки позаботятся о себе сами“ (это переделанная английская поговорка „Take care of the pence and the pounds will take care of themselves“ — „Позаботься о пенсах, а фунты позаботятся о себе сами“).
Теперь, наконец, можно обратиться к тем неологизмам, которые употреблены Кэрроллом во второй, третьей, четвертой и пятой строфах баллады „Джаббервокки“, и выявить их словообразующие элементы. Однако прежде чем говорить об этимологии и морфемном составе упомянутых слов, нелишне будет все же напомнить, что в ходе моды на англосаксонские древности в Англии в XIX в. были изданы и соответствующие словари. Основа для этих словарей была заложена еще в XVII в. саксонско-латиноанглийским словарем, выпущенным В.Сомнером в 1659 г..[138] В 1701 г. вышел англосаксонский словарь, составленный Т.Бенсоном.[139] К словарям XIX в., которыми мог пользоваться Льюис Кэрролл, относится, по всей вероятности, и „Словарь устаревшего и провинциального английского языка“, составленный Т.Райтом,[140] и „Лексикон англосаксонский“ Людовика Эттмюллера.[141] Именно словари В.Сомнера и Т.Бенсона были взяты за основу Дж. Бозвортом, когда в 1838 г. он выпустил свой англосаксонский словарь, опираясь при этом еще и на британские коллекции англосаксонских манускриптов.[142]
О том, что одно из двух составляющих имени „Джаббервокки“ — „wocor“ или „wocer“ — Кэрролл нашел в англосаксонском словаре, свидетельствует его ответ бостонским школьницам, приведенный выше. В англосаксонском словаре Дж. Бозворта значение этого слова передано точно теми же словами, как и в письме Кэрролла — „fruit“ или „offspring“.[143] „С прилагательными делай, что хочешь“, — говорит Шалтай-Болтай Алисе, объяснив, что некоторые слова очень вредные, никак не хотят подчиняться. „Особенно, глаголы! Гонору в них слишком много!.. Впрочем, я с ними со всеми справляюсь“.[144]
„Нонсенсы“, о которых речь пойдет далее, — это, как уже было сказано, именно прилагательные: „frumiou“, vorpal, manxome, uffish, tulgey, frabjous». Ниже будет показано, что они образованы при помощи различных существующих в современном английском языке суффиксов от англосаксонских основ.
I. «Frumious» — слово образовано от основы англосаксонского существительного «frumetlmg,e — a youngling, young cow» (детеныш, звереныш, молодая самка)[145] и суффикса — ous (следующего за тематическим — i), который в современном английском языке употребляется для образования прилагательных, показывающих качество, обозначенное основой слова. Таким образом, выражение «frumious Bandersnatch» во второй строфе «Джаббервокки» означает «молодой Бандерснэтч».
II. «Vorpal» — прилагательное образовано от основы англосаксонского глагола «to weorpan, — werpan, — worpan, — wurfen, — wyrpan; p. — wearp, pi. wurpon; pp. — worpen — to destroy, to break in pieces, to demolish» (разрушать, разбивать в куски, разить, уничтожать)[146] и суффикса — аl, при помощи которого в английском языке прилагательные образуются от существительных. Но здесь, как видим, и глагольная основа поддалась магии кэрролловского воображения, и он образовал прилагательное «vorpal» — «разящий», которое в наше время значится и в словарях, поскольку приблизительный его смысл был понятен из контекста. Заметим попутно, что в англосаксонском, или древнеанглийском, языке буквы V не было, она появилась лишь во времена норманнского завоевания (была введена в оборот французскими писцами). Итак, «vorpal sword» означает «разящий меч». В современных же английских словарях это слово толкуется лишь как «обоюдоострый» и указывается, что придумано оно Кэрроллом.
III. «Manxome» — слово образовано от основы англосаксонского прилагательного «maene — mean, wicked, false, evil» (презренный, злобный, фальшивый, злой)[147] и суффикса прилагательных — some (с переходом — s в — х по аналогии с «buxom» — «полногрудая»). Таким образом, «manxome foe» означает «презренный враг».
IV. «Uffish» — прилагательное образовано от основы англосаксонского глагола «uferian; p. ode — to elevate, make higher» (возвышать, повышать),[148] который употреблялся также и в метафорическом значении, и суффикса — ish, при помощи которого обычно образуются в современном английском языке прилагательные. Следовательно «offish thought» не что иное, как «возвышенная или высокая дума».
Автор раскрывает основу ряда художественных произведений классика американской прозы — древнюю восточную философию, буддийские и даосские концепции, древнеиндийские эстетические нормы.
Книга доктора филологических наук И. Л. Галинской включает исследования творчества Дж. Д. Сэлинджера и М. Булгакова. Автор осуществляет лингвостилистический анализ романа «Ловец во ржи», рассматривает русские переводы этого романа, а также продолжение романа, выпущенное в 2009 г. английским издательством. Автор этого произведения шведский писатель Фредрик Колтинг (псевдоним Дж. Д. Калифорния). В русском переводе роман называется «Вечером во ржи. 60 лет спустя».Творчество М. Булгакова исследуется в различных аспектах: неразрешимый спор в булгаковедении, образ среды в прозе Булгакова, этика, эстетика и поэтика Булгакова, рецепция творчества Булгакова в англоязычной критике, Михаил Булгаков и его время глазами нового поколения.Книга обращена к широкому кругу читателей.
Сборник содержит статьи и обзоры И.Л. Галинской, в которых рассматриваются насущные проблемы современного изучения творческого наследия М.А. Булгакова.The issue contains some articles and summaries by I.L. Galinskaya. They consider actual problems of modern studies of M.A. Bulgakov’s creative endeavour.
Автор рассматривает «скрытое» философско-эстетическое содержание известных литературных произведений. При этом имеются в виду не личные философские позиции художников, а взгляды на мир и место человека в нем, заимствованные ими из тех или иных философских и эстетических систем. В книге рассказывается о расшифровке автором «скрытых» идейно-эстетических основ, «темных мест» романа «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, повестей о Глассах и «Девяти рассказов» Дж. Д. Сэлинджера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».