Людвисар. Игры вельмож - [91]
Однако курьер молча провел их через Галицкие ворота, мимо кафедрального кладбища, и они выехали на Рынок. Тут, возле дома бургомистра, он приказал его ждать.
Внутри, как всегда, посланника с улыбкой встретил слуга-баварец, рад перекинуться словом на родном языке. Он любезно провел курьера наверх, где поседевший бургомистр обнял его, как сына.
— Слава Господу! — воскликнул Шольц. — Ты вернулся, Христоф! Говори, с чем?
Тот молча подал ему королевское помилование.
— Слава Господу! — повторил бургомистр. — Знаешь, они таки захватили Высокий Замок! Вся эта сволочь вместе с солдатами ворвалась туда и убила Белоскорского. Но моей Ляны там не было! Не иначе, как Дева Мария вступилась за нее. Теперь надо поскорее огласить помилование, чтобы ее не искали…
Напрочь забыв про курьера, он мгновенно выбежал из комнаты. Внизу, на лестнице, послышались его шаги, а затем гулкий звук дверей, которые распахнули слишком сильно и они ударились в стену. Христоф остался один на один с баварцем. Рана неожиданно яростно защемила, и ему стало совсем плохо. Зелье, что дал Лукьян, закончилось, поэтому оставалось терпеть. Слуга вскоре рассказывал ему последние новости:
— Лишь сумасшедший мог верить, что та девушка, пусть берегут ее святые, была ведьмой. Цепаки поймали настоящую ведьму. Знаете, где? В старой мельнице, на Полтве. На удивление, подходящее место… И знаете, кто она? Катерина Даманская! Жена Ежи Даманского, начальника городской стражи. Скандал! И была там не одна, прошу пана. С молодым любовником, поэтом Себастьяном. Наверное, приворожила его. Пан Ежи, как то увидел, вызвал его на поединок, но промахнулся. И умер лютой смертью от его руки. Рана была во всю глотку… Спросите вы, что с ними будет? Я так сам думаю, поэта отпустят, потому что был приворожен и не ведал, что творил. А ее сожгут, как и положено. Конечно, если не успеет перед тем навлечь на город какую-нибудь беду…
— Татары, — наконец выдавил из себя курьер, — татары идут на Львов… Известите магистрат…
На этих словах он потерял сознание и упал на пол.
Весть мгновенно облетела город, подняв панику среди горожан. Кое-кто, собрав нажитое добро, сразу удрал, куда глаза глядят, но большинство все-таки готовились к обороне. Цеха начали ладить башни, а из предместий неустанно тянулись возы, груженные селянами с харчами, которые искали тут убежище. Вскоре было сообщено, что князь Острожский выслал две тысячи казаков на подмогу, и это изрядно взбодрило львовян. Католики ждали помощи от короля, хотя, вероятнее всего, бесполезно.
Пожалуй, единственные, кто всем этим не проникся, были Казимир и Орест. Не дождавшись Христофа, они сперва сняли себе жилье, а потом направились в магистрат наниматься на службу. София куда-то исчезла, однако они не волновались за нее, предположив, что та отправилась искать себе новую одежду.
Вечером, сидя в кабаке и попивая подогретое пиво, наемники обговаривали плату, которую предлагал им магистрат. За день боя с татарами каждый должен был получить по две гроша, что казалось им не очень много, но и немало. В этих обстоятельствах оба предпочли, чтобы орда подошла под стены города как можно быстрее, дав им возможность заработать.
Вдруг Казимир замолчал и прислушался к разговору за соседним столом:
— Сейчас утром видел его, — промолвил вполголоса худой мещанин, — перекрестился с испуга…
— Да ну, — не поверил кто-то.
— Ей-богу.
— Может, это не он был?
— Эт, или я не знаю пана Гепнера? Два года жаб ему носил, тот их вскрывал. Говорю же, вернулся во Львов. Израненный весь, хромой, в рубищах последних, Бог лишь ведает, где его носило…
Наемник вскочил и стал над ними.
— Простите мое вмешательство, панове, — молвил Казимир, — но речь не идет ли про достойного пана Доминика Гепнера?
Мещане переглянулись.
— Именно так, — сказал худой горожанин. — Но кого считать достойным, то, прошу пана, дело личное.
Наемник ласково улыбнулся.
— Полностью с вами согласен, — примирительно молвил Казимир, — а подскажет ли мне панство, где найти этого человека?
— Конечно, — хмыкнул мещанин, — на Рынке…
И поняв, что тот нездешний, подробно ему объяснил, где находится каменный дом Гепнера.
Казимир поблагодарил и, решив не терять времени, сразу подался туда. Орест, хотя ничегошеньки не понимал, двинулся следом, на ходу выпытывая, кто такой этот Доминик Гепнер и стоит ли он того, чтобы из-за него бросить пиво. Казимир не мог ответить. В конце концов, он сам не понимал всего до конца.
Двери каменного дома были открыты, поэтому наемники беспрепятственно поднялись на второй этаж. Откуда-то слышался разговор, и женский голос показался им знакомым. Проникнув в небольшую, заставленную книгами комнату, они увидели Софию.
От неожиданности женщина вскрикнула, а тот, кто сидел напротив нее, спиной к свету, медленно вытянул саблю.
— Вон как, — процедил Орест, — я таки выбрал себе потаскуху.
— Заткните рот, юноша! — прохрипел неизвестный. — Иначе я заставлю вас это сделать.
— Не раньше, чем я укорочу вас на голову!
— Стой! — остановил его Казимир. — Скажите, пане, вы — Доминик Гепнер? — спросил он у незнакомца.
В ответ тот утвердительно кивнул.
Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.
Роман основан на реальной судьбе бойца Красной армии. Через раскаленные задонские степи фашистские танки рвутся к Сталинграду. На их пути практически нет регулярных частей Красной армии, только разрозненные подразделения без артиллерии и боеприпасов, без воды и продовольствия. Немцы сметают их почти походя, но все-таки каждый бой замедляет темп продвижения. Посреди этого кровавого водоворота красноармеец Павел Смолин, скромный советский парень, призванный в армию из тихой провинциальной Самары, пытается честно исполнить свой солдатский долг. Сможет ли Павел выжить в страшной мясорубке, где ежесекундно рвутся сотни тяжелых снарядов и мин, где беспрерывно атакуют танки и самолеты врага, где решается судьба Сталинграда и всей нашей Родины?
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.