Людвисар. Игры вельмож - [45]
— Я догадываюсь… — ответил ротмистр.
— Не думаю, — возразила она. — Я не раз хотела доверить эту тайну кому-нибудь — хоть королю, султану ли или Папе Римскому… Чтобы это бремя не угнетало меня… Но каждый раз сдерживала себя чуть ли не в последний миг. Ибо поклялась моему учителю, мастеру…
— Ладно, — Матвей глубоко втянул воздух, чтобы хоть как-то подытожить услышанное.
— Допустим, я соглашусь… Отправлю королевских солдат ни с чем. Но Деражня же — это не Острог и не Лемберг. Это деревянный форт, в котором лишь три сотни солдат, чтобы бороться с разбойниками. Взамен сюда пришлют целый полк и схватят нас, как мятежников!
Глаза Софии уже были переполнены слезами. Она взглянула на него и через силу улыбнулась.
— Я вижу, что думала только о себе… Позвольте, я поднимусь в свою комнату…
Она быстро взбежала по лестнице наверх и исчезла.
Вечером Матвей заменил часового на вышке. Опершись на поручни, комендант наблюдал, как раскаленное солнце потихоньку тонуло за горизонтом. А с сумерками вокруг форта зажгли костры, ярко освещавшие человеческие фигуры. Утомленные за день люди утоляли жажду кто пивом, кто квасом и тут же, на огне, готовили себе ужин.
Матвей жадно вдохнул сумеречный воздух с запахами дыма и жаркого. Он улыбнулся от наслаждения. Ветерок доносил свежее дыхание реки, камышей, разнотравья, щекотал виски…
— Вы не слишком бдительны, пане часовой, — послышалось за спиной.
Комендант дернулся от неожиданности. Позади стояла София в легком белом платье и с каким-то цветком в руках.
— Простите, не хотела вас напугать, — засмеялась она.
— Да что вы, — Матвей покраснел и по-солдатски вытянулся, — я осматривал окрестности и… вслушивался…
— Тогда я не буду мешать…
— Нет-нет! — горячо возразил он.
Женщина засмеялась.
Ротмистр наконец овладел собой.
— Просто мне было бы приятно… было бы для меня честью, если бы вы остались…
— Ладно.
София стала рядом и глубоко вдохнула.
— Вы чувствуете запах человеческого тела? — приглушенно сказала она. — Оно переполнено силой и солнцем и теперь наслаждается прохладой и теплом костра. Сотни желаний и мыслей хотят сейчас своего высвобождения… Но что с вами? Вы смутились?
— Совсем нет, — возразил комендант.
— Тогда взгляните вон на тот огонь, за рвом… Вон видите, дюжий кузнец неуклюже снимает одежду с молодой служанки? Очевидно его руки дрожат от страсти, и он, видимо, его разорвет, а зря… Разве не наслаждение — распутывать все эти узелки и, отвоевывая поцелуями каждый кусочек женского тела, наконец почувствовать приглушенный стон страсти? Эта могучая и сладкая сила, вопреки воле, истязает твое тело…
Матвей, словно завороженный, слушал ее и одновременно смотрел в даль. Пару хорошо было видно с вышки и при свете костра они были похожи на каких-то жрецов любви, что так и застынут, украсив собой какую-нибудь вазу.
София нежно гладила цветок, иногда поднося его к устам, как для поцелуя. Тогда хрупкие лепестки начинали едва-едва трепетать от ее дыхания.
— Смотрите, вот он, этот священный и греховный миг! — возбужденно прошептала женщина. — Они уже не властны над собой…
— Хватит, — едва произнес ротмистр пересохшими губами. И голос его стал скрипучим, словно несмазанное колесо. — Пойдем отсюда, прошу вас… — Матвей от возбуждения еле владел собой.
— Господи! — София вдруг застонала и бессильно перегнулась через поручень.
Внизу послышались чьи-то тяжелые шаги.
— Матвей! — крикнул грубый голос.
Комендант склонился к женщине, застывшей на перилах, словно подкошенный цветок.
— С вами все в порядке? — тихо спросил он.
София убрала пряди волос. Лицо ее светилось как-то странно и таинственно.
— О, да…
Она протянула ему цветок и вгляделась в огни.
Возле них предстал встревоженный Лукьян.
— Простите, панове, — взволнованно заговорил он. — Имею до вас разговор, ротмистр.
— Что случилось? — спросил тот, отходя в сторону.
— Разбойники напали на наших лесорубов, — сказал Лукьян, — многих убили. Может, кто и убежал, не знаю… Будешь ждать до утра, или уже выступаем?
— Вели готовиться…
Комендант кивнул Софии и двинулся вниз.
Через минуту сладкую и душистую ночь разрезал острый звук трубы.
Глава III
Карпаты со своими холодными и сырыми ночами остались позади. Доминик понуро наблюдал бесконечные виноградники и одиноких селян, что копошились между кустов. «Счастливцы», — мысленно позавидовал он и, став на колени посреди старого воза, попытался хоть немного размять затекшие связанные руки. Всадники в шлемах с дьявольскими улыбками повернули в его сторону головы. «От самого Львова стерегут, как десять добрых псов, — бессильно подумалось Гепнеру. — Ни днем, ни ночью, ни в дождь, ни в жару не ослабевает их бдительность…
Так как под доспехами заправские черти, а не люди. Тьфу! И голоса какие-то жуткие. Даже в полдень мороз пробегает по коже…»
Этот «чертов» обоз не остановил ни один мадьярский отряд. Военные молча пропускали их, даже не интересуясь, откуда и куда они направляются. Поэтому не знал про это и Доминик.
На следующий день виноградники кончились, а вместе с ними и провизия. Пленный понял это из скудного завтрака — то есть куска черствого хлеба. Стража была аж излишне сердита — наверное, им досталось не больше. Хорошо хоть небо затянуло тучами, по крайней мере, жара не донимала.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Когда молодой следователь Володя Сосновский по велению семьи был сослан подальше от столичных соблазнов – в Одессу, он и предположить не мог, что в этом приморском городе круто изменится его судьба. Лишь только он приступает к работе, как в Одессе начинают находить трупы богачей. Один, второй, третий… Они изуродованы до невозможности, но главное – у всех отрезаны пальцы. В городе паника, одесситы убеждены, что это дело рук убийцы по имени Людоед. Володя вместе со старым следователем Полипиным приступает к его поиску.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.