Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света - [52]

Во главе южногерманских войск встал прусский принц Фридрих[94]. Под его знамена пошли и принцы баварского королевского дома — дядя короля Луитпольд и младший брат Отто.

Мы уже отмечали, что Отто, в отличие от старшего брата, отнюдь не питал отвращения к войне. Не был он и противником светских развлечений. Отто вполне справедливо считался при дворе одним из самых отчаянных кутил и страстным любителем женского пола. Для завершения портрета не хватало лишь воинской славы героя-победителя. Еще до начала войны слухи о пикантных похождениях Отто доходили до короля, но он никогда не пытался перевоспитывать младшего брата. Вообще Людвиг и Отто по внутреннему складу были настолько не похожи друг на друга, что можно лишь удивляться, какими разными могут быть родные братья.

И если Отто воспринял начало Франко-прусской войны чуть ли не с восторгом, то в настроении Людвига II внезапно наступил резкий перелом. Не сомневаясь в правильности принятого им решения, он увидел и обратную его сторону: войска его страны под командованием прусского принца отправились завоевывать Пруссии европейскую гегемонию ценой крови его соотечественников. Людвиг почувствовал себя загнанным в угол. Союз с Пруссией неизбежен, но какое место уготовано в нем Баварии? Отныне короля не волновали вести о победах на фронте, а беспокоило только одно — независимость своей страны после окончания войны. В первые же дни конфликта Людвиг послал на фронт принцу Фридриху письмо, в котором напоминал, что при заключении мира этот вопрос должен быть решен безоговорочно и с абсолютной ясностью.

Недаром Людвиг давно уже пророчески предчувствовал: «Бисмарк, кажется, хочет из Баварии сделать прусскую провинцию».

Победы сопутствовали прусской армии с первых же дней войны, которая закончилась осадой Парижа. 28 января 1871 года французы были вынуждены заключить перемирие. 26 февраля в Версале был подписан предварительный мирный договор, который должен был быть ратифицирован Национальным собранием Франции. Чтобы стимулировать ратификацию, 1 марта германские войска вошли в Париж, а были выведены третьего числа после объявления о ратификации. Окончательный мирный договор был подписан во Франкфурте 10 мая.

Но даже не дожидаясь окончания войны, король Вильгельм и Бисмарк решили ускорить процесс объединения Германии. В этих условиях Бисмарку вновь понадобилось содействие баварского монарха. Именно Бавария, крупнейшее королевство Германии и исконный антагонист Пруссии, должна была просить прусского короля принять германскую императорскую корону. Если бы баварский король не поддержал эту идею, для дальнейшей гегемонии Пруссии в составе Германского союза могли бы возникнуть серьезные, а возможно, и непреодолимые препятствия. Однако этот шаг символизировал для Людвига II не только полное и окончательное примирение двух стран, как ему представлял ситуацию Бисмарк. Людвиг остро почувствовал, что его относительно свободному правлению настал конец, он добровольно возлагает на себя ярмо зависимости от более могущественной монархии. Для Людвига, чьим идеалом всегда был французский абсолютизм, это был роковой удар. Только что он был вынужден воевать против милой его сердцу Франции на стороне агрессивной Пруссии, а теперь и его собственное королевство становится фактически «прусской провинцией». У Людвига, как говорится, опустились руки…

Бисмарк же нетерпеливо подталкивал короля к решительным действиям. В этом ему активно помогал друг и доверенное лицо короля граф фон Хольнштайн. Кстати, граф состоял в приятельских отношениях и с Бисмарком: из своей личной пивоварни поставлял пиво в личную пивоварню Бисмарка, из садов своих многочисленных имений посылал ему фрукты. Наконец, именно Хольнштайн подарил Бисмарку в 1874 году его любимого пса — знаменитого дога Зультля (Sultl), а когда тот трагически погиб в 1877 году, прислал в утешение нового друга — дога Тираса (Tyras). Кроме того, граф и Бисмарк регулярно встречались и состояли в постоянной переписке. В вопросе о необходимости обращения баварского короля к Вильгельму с просьбой принять императорскую корону они также были единодушны. Бисмарк написал Людвигу длинное письмо, в котором доказывал, что если Бавария не поторопится выступить с такой инициативой, то это сделает какое-нибудь другое германское государство и все выгоды от этого шага достанутся другим. Позволим себе привести часть переписки Бисмарка с Людвигом II, так как, говоря словами германского канцлера, цитируемые письма «способствуют правильной характеристике этого несчастного монарха (курсив наш. — М. З.); сами по себе они также могут сызнова приобрести актуальный интерес»^{104}.

Двадцать седьмого ноября 1870 года Бисмарк писал из Версаля:

«…Прошу Ваше Королевское Величество принять изъявление моей благоговейной признательности за милостивые сообщения, переданные мне по повелению Вашего Величества графом Гольнштейном (Хольнштайном. — М. З.). Чувство признательности, которое я питаю к Вашему Величеству, имеет более глубокое основание, нежели одни только личные чувства, ибо мое служебное положение дает мне возможность оценить великодушные решения Вашего Величества, коими Вы содействовали с самого начала и вплоть до предстоящего окончания этой великой национальной войны объединению и могуществу Германии. Но не мне благодарить Баварский правящий дом за истинно немецкую политику Вашего Величества и за героизм Вашего войска: это долг немецкого народа, это дело истории. Я могу только засвидетельствовать, что до конца жизни буду благоговейно предан и искренно признателен Вашему Величеству и всегда почту за счастье, если мне удастся оказать Вашему Величеству какую-либо услугу. Почтительнейше сообщаю, что в вопросе о титуле германского императора, по моим соображениям, самое главное, чтобы почин исходил только от Вашего Величества и ни от кого более, в особенности не от народного представительства. Положение сложилось бы ложное, если бы вопрос не был поставлен благодаря свободной, хорошо продуманной инициативе могущественнейшего из всех примыкающих к Союзу государей. Я позволил себе передать графу Гольнштейну проект, который будет направлен моему всемилостивейшему королю и по его желанию, с соответствующими редакционными изменениями, — другим членам Союза. В основу этой декларации положена идея, которой действительно проникнуты немецкие племена: германский император — их соотечественник, король прусский — их сосед, титул же германского императора означает лишь, что связанные с этим права основаны на добровольном вручении ему полномочий германскими князьями и племенами. История учит нас, что высокому европейскому престижу великих княжеских династий Германии, включая Прусскую, наличие избранного ими германского императора никогда не было помехой.